Один из самых известных сюжетов Леонида Пурыгина, доступных в разных вариациях. Философско-пасторальная композиция с элементами босховского абсурда. В этот раз основное действующее лицо — мечтательная жрица любви, в памяти которой возникают образы прошлого. В них есть всякое. И хасид с инициалами О. О., и усатый истукан С., и огурец, и даже причесанный Л. П. в галстуке — уж не Лёня ли Пурыгин собственной персоной?

Этот чувственный холст размером больше метра задавал тон экспозиции на выставке «Метаморфозы», которая состоялась в известной парижской галерее «Минотавр» 14 лет назад. Она опубликована в большом красивом каталоге, где все хорошо, разве что за названием недоглядели. На самом деле она называется не просто «Женщина у моря» (по имени известного цикла Янкилевского), а «Женщина у моря. Посвящение Итиракутэю Эйсую».

1959–1960 годы считаются рубежными у Краснопевцева. Это финал и пик периода полихромной лаконичности. Впереди открывается третий период — лаконичности монохромной. Краснопевцев на высокой ноте заканчивает этап наслаждения формой и поисков гармонии колористических отношений. Через несколько лет в его картинах не останется ни синего, ни зеленого, ни красного. Его техника уйдет в сторону гризайля. А пока и мы насладимся старой палитрой и формой.

Крупное масло Вулоха музейного уровня. Причем слово «музейного» — это не метафора и не фигура речи. Картина «Весна» уже участвовала в ретроспективной выставке Игоря Вулоха в Московском музее современного искусства в 2013 году и опубликована в каталоге. В каталоге она датирована 2008 годом. Но в основе ее лежит один из пейзажей 1972 года, который был, по всей видимости, показан на выставке МОСХА в 1979 году.

Чудесная по настроению, нежная по палитре, тонкая по исполнению графика Владимира Яковлева. В начале 1980‑х, когда была выполнена эта работа, Яковлев был уже легендой неофициального искусства. Его рисунки были в коллекциях дипломатов, ученых, врачей. Удивительно, как в этом немощном теле таилась столь колоссальная творческая энергетика.

Крупная, почти метровая живопись Яковлева — редкость сама по себе. А тут еще и такой уровень! Яковлев нашел вдохновение в интерьере какой-то простой комнаты. На столе — яблоко и букет цветов, в окне — березка. Царство трогательной простоты и гармонии. Все как на подбор. Эксперт Валерий Силаев был восхищен уровнем и прямо назвал это произведение шедевром.

1977 год — последний год Рабина в СССР. Впереди — эмиграция и лишение советского гражданства. Ничего этого он еще не знает, но чувствует, что вскоре жизнь серьезно изменится. Что впереди? Франция или тюрьма — никто по-настоящему не знает. Эта картина — предчувствие.

Удивительная работа. 1970 год. Философская, многоуровневая, мистическая! Одна из лучших картин Свешникова, что когда-либо предлагались на рынке. Окно здесь служит условным порталом в иное измерение. Зрителю открывается путь из советской бытовой рутины в иной, иллюзорный мир, населенный сущностями альтернативной эволюции.

Любая картина из дивизионистского периода Калинина — это находка для коллекционера. Таких картин в несколько необычной для художника стилистике (с элементами пуантели и дриппинга) известно, может быть, чуть больше десяти. А уж серия «Цирк» — еще меньше. В самом большом каталоге живописи Калинина опубликовано лишь четыре цирковые картины, созданные в период 2007–2013.

Мастер медитативной условности, известный шестидесятник Игорь Вулох — один из редких новаторов послевоенной русской абстракции, разработчик самостоятельного языка, создатель уникальной узнаваемой манеры. Многие его работы, выглядящие беспредметно, на самом деле имеют конкретную фигуративную основу. Зачастую это пейзажи и натюрморты, реализованные в особой «размытой» оптике.