Эрик Булатов. Слава КПСС. Эстамп

По неофициальной статистике в 2019 году объем продаж живописи, графики и скульптуры на аукционах внутри России составил $9,9 млн. Это на 53% меньше, чем в докризисном 2013 году. Но на 47% больше, чем в 2018-м. Как трактовать этот результат?

— Вот видите! — скажут одни. Жизнь-то налаживается! А то слушать невозможно, одно нытьё кругом.

— Ой, да ладно вам! — скажут другие. Результаты — нарисованные, как все вокруг. Посмотрите на экономику. С чего бы вдруг ждать полуторакратного роста на рынке искусства?

— Что-то здесь не так. Результат аномальный. Нужно дополнительно разбираться, — подумали мы.

А когда посмотрели внимательнее, то выяснилось, что правы оказались и первые, и вторые. Спросите, как такое возможно? А вот как.

Не секрет, что аукционы действительно вольно или невольно приукрашивают статистику продаж. Порой это делается в рекламных целях: чем лучше процент продаж, тем больше приносят на торги. А иногда искажения возникают в случаях невыкупа лотов. Бывают ситуации, когда деньги от покупателя так и не пришли, лот не оплачен, но данные о продажах уже зафиксированы статистикой. С другой стороны, реальные постаукционные продажи в базах почти никогда не учитываются. То есть плюс-минус эти расхождения уравновешиваются.

При этом всем понятно, что за всем уследить невозможно, статистические искажения были всегда. К тому же точность до рубля тут не нужна. Главное — понимать общий тренд. И это нормально работало из года в год. Но, похоже, по итогам 2019 года впервые придется прибегнуть к ручной корректировке. И отказаться от признания статистической суммы продаж в пользу экспертной оценки.

Почему?

В данных о продажах московских аукционов за 2019 год есть два выброса. Это не ругательство. Этим словом в статистике называется результат, сильно выбивающийся из общего ряда. По одному аукциону дому объем продаж пришлось дополнить вручную, так как он не публикует результаты довольно успешных бюджетных торгов. А второй, наоборот, публиковал цены на лоты, не достигшие резервов (то есть непроданные). Чем внес сумбур не только в математику, но и в планы сдатчиков. Из-за этого на первый взгляд безобидного приема получилось, что один аукцион за год не просто нарастил объем продаж в четыре раза, но и захватил почти 70% московского аукционного рынка изобразительного искусства. Теперь для объективности картины эти цифры тоже придется корректировать вручную.

И что тогда у нас получится по обороту в 2019-м? Вы удивитесь. Около $7 млн, может, чуть больше. То есть как и в позапрошлом 2018 году. Именно таков по нашим оценкам более-менее реальный объем продаж аукционного рынка России в прошедшем году. Оборот галерейного рынка по итогам 2019-го составил около $30 млн (цифра тоже в режиме экспертной оценки).

Вывода отсюда два. Первый: да, ситуация с продажами по сравнению с прошлым годом не ухудшилась. Даже немного улучшилась. Второй вывод: отмеченный статистикой рост продаж почти в полтора раза скорее можно квалифицировать как ошибку измерений. Тем более, что фундаментальных факторов для этого роста обнаружить не удается.

Пишем и сами себе поражаемся. Спорим про 7 или 10. Каков масштаб! Размер первоначальной базы по-прежнему смехотворный. А ведь мы говорим про аукционные рынок искусства страны с населением 147 млн человек. Причем страны с богатейшими культурными традициями, со значительным вкладом в мировое искусство, да к тому же переживающей бум культурного туризма. То есть, с одной стороны, в музеи стоят километровые очереди, а, с другой стороны, на всю страну — 17 аукционных домов. Из них 14 — в Москве. И спор идет о 7 или 10 миллионах оборота.

Поле непаханое. Работать и работать.

Илья Кабаков (1933). Праздник №1. 1987. Холст, см.т. 101,5 х 158
Самая дорогая картина ныне живущего русского художника, проданная в мире в 2019 году. Илья Кабаков (1933). Праздник №1. 1987. Холст, см. т. 101,5 х 158. Цена продажи: $958 000. Sotheby’s. 5 марта 2019 года. Источник: sothebys.com

А что с русским искусством на аукционах в мире? И под миром мы имеем в виду Сотбис, Кристис, Бонамс, а также французские и немецкие аукционы, на которых часто продаются художники русского зарубежья. Формально (статистически) за год объем продаж русского искусства снизился с $523 до $398 млн. При этом процент продаж остался тем же — вокруг 50%. О чем это говорит? О падении? Нет. Лишь о том, что размер рынка русского искусства за рубежом тоже относительно невелик и оттого очень чуток к штучным продажам шедевров. Условно говоря, один Малевич за $85 млн сразу делает треть годовой «кассы». В 2018 году такой Малевич был, а в 2019-м не случилось. А не будь таких чемпионов, как Ротко за $50 млн. и де Сталь за $22 млн, то оборот и вовсе упал бы до $326 млн. Вот и все объяснение. Так что хуже в 2019-м году не стало. Даже наоборот. Так, по итогам осенних русских торгов мы наблюдали, что на первоклассных аукционах снова появились шедевры из закромов. Очевидно, коллекционеры и инвесторы согласились на новые более низкие цены, перестали бесконечно ждать лучших времен. В итоге получили нормальный спрос и заключили успешные сделки на неплохих условиях. Что можно только приветствовать.

Тамара де Лемпицка (1898 – 1980). Туника цвета розы. 1927. Холст, масло. 72,6 х 116,3
В 2019 году Тамара де Лемпицка стала самой дорогой художницей орбиты русского искусства за всю аукционную историю, сменив на первом месте «амазонку авангарда» Наталию Гончарову. Тамара де Лемпицка (1898–1980). Туника цвета розы. 1927. Холст, масло. 72,6 х 116,3. Цена продажи: $13 362 500. Sotheby’s. 12 ноября 2019 года. Источник: sothebys.com

Безусловным «драйвером» рынка русского искусства в мире в уходящем году стал Марк Шагал. Нет, формально на первом месте по обороту снова был Ротко. Из шести выставленных его работ все шесть были проданы на общую сумму $106 млн. (продажи Ротко — это четверть рынка русского искусства). Но это феномен. Его нужно рассматривать отдельно. А вот Шагал — это настоящая «кровь» русского рынка за рубежом. Он — лидер ликвидности. Его 346 проданных из 486 выставленных работ принесли в копилку русского искусства почти $70 млн. Более того, отдельные сделки с работами Шагала в прошедшем году стали образцовым примером инвестиций в искусство. Пусть там нет каких-то сногсшибательных цифр в процентах годовых, но зато это все понятные и правдоподобные варианты в деньгах. Например, автопортрет, купленный на Sotheby’s в 2000-м году за $1 100 000, в прошедшем 2019-м был перепродан на Christie’s за $1 935 000. Каждый год владения прежний хозяин зарабатывал на нем в среднем $42 000. И таких историй с Шагалом было немало.

Марк Шагал (1887-1985). Автопортрет. 1939-40. Холст, масло. 80.8 x 65
Марк Шагал в который раз стал одним из самых ликвидных и инвестиционно привлекательных русских художников в мире. В частности, этот его «Автопортрет» был куплен на Sotheby’s в 2000-м году за $1 100 000, а в 2019-м перепродан на Christie’s за $1 935 000. Источник: christies.com

В целом по году можно отметить хорошую конъюнктуру по Павлу Челищеву, Николаю де Сталю и Тамаре Лемпицкой (правда, это тоже штучные продажи). Как всегда, хорошо продавались Василий Кандинский и его друг Алексей фон Явленский, «русский парижанин» Сергей Поляков, «наше всё» Иван Айвазовский. А еще чудеса ликвидности и инвестиционной привлекательности в последние годы демонстрирует творчество Луизы Невельсон — тоже нашей художницы, про которую в России мало кто слышал.

Но вернемся к внутреннему рынку, где нет ни Луизы Невельсон, ни общепризнанной экспертизы по Шагалу.

Что пользовалось спросом у нас?

Если говорить только про аукционы и отставить в сторону частные сделки, то лидерами ликвидности оставались первые имена неофициального послевоенного искусства. Вы их прекрасно знаете: Анатолий Зверев, Владимир Немухин, Оскар Рабин, Евгений Кропивницкий и др. А еще Наталья Нестерова, Ким Бритов, Николай Оссовский. Довольно успешно в уходящем году продавалась русская классика — XIX век. Спросом пользовались имена, картины небольших размеров за относительно небольшие деньги. Малявин, Айвазовский, Саврасов, Левитан. Крупные форматы дилеры по-прежнему берегут для закрытых частных сделок, а небольшие и недорогие неплохо раскупали на открытых торгах.

Что можно сказать о покупательской активности на внутреннем рынке?

По статистике доля проданных лотов выросла с 45% до 49%. Но, очевидно, на эту цифру повлияли те же выбросы, что исказили общий аукционный оборот. В режиме экспертной оценки я бы сказал, что покупательская активность тоже осталась на уровне прошлого года. Не хуже, не лучше. То есть, все, кто продавал больше 45% лотов, — молодцы.

Какие можно отметить положительные итоги года? Что было хорошего?

  1. Разрешился «кризис ЦДХ». Завершился многомесячный период неопределенности. Арендаторы успешно передислоцировались и включились в работу. Значительная часть галерей с Крымского Вала получило хорошее предложение по арендной плате и переехало в Гостиный двор, где в перспективе будет сформирован арт-квартал с единой системой навигации. В Гостином же дворе теперь проводится и Антикварный салон. То есть в целом ситуация стабилизировалась.
  2. Количество аукционных домов не уменьшилось. Кто-то нарастил активность, кто-то снизил. Но никто за год не закрылся. Наоборот, 1 декабря 2019 года первые торги провел новый аукционный дом Pioner & Co. А 10 декабря 2019 года мы подвели итоги первых торгов нашего нового еженедельного аукциона ArtSale.info. Так что теперь в Москве работает 14 картинных аукционов (если Литфонд и АртЛитфонд считать по отдельности).
  3. Не прилетело ни одного по-настоящему «черного лебедя». Так называют непредсказуемое событие, несущее катастрофические последствия. В частности, в ушедшем году не был введен налог на роскошь, приутихли разговоры о лицензировании антикварной деятельности, не случилось ожидаемой экономистами «нефти по 40 долларов и 70 рублей за доллар». То, что хуже не стало — это уже хорошие новости.

Негативные тенденции 2019-го?

  1. В очередной раз были упущены возможности по корректировке законодательства и улучшению условий ведения бизнеса на рынке искусства. Участники рынка не получили ни поддержки экспорта, ни справедливости и прозрачности в вопросах применения права следования. К числу дополнительных проблем можно добавить ужесточение политики банков к бизнесу по переводам денег физическим лицам (как от коллекционеров-покупателей, так и к коллекционерам-продавцам). Банки действуют под давлением государства, что создает абсурдные сложности легальному аукционному и галерейному бизнесу. Вместо того, чтобы стимулировать его развитие и открытость. Понятно, что все это можно было уже 10 раз исправить и сделать по уму. Но в итоге еще один год в этом смысле прошел впустую.
  2. На внутреннем аукционном рынке сокращалось качественное предложение. И сократилось заметно. Аукционам меньше стали предлагать ликвидных работ на продажу. Тенденция, в принципе, не новая. Но прошедший год ее как-то сильнее обнажил. Наше объяснение происходящему — рост конкуренции между аукционными домами. Выбора у сдатчиков стало больше. Люди пробуют, ошибаются, пробуют вновь. Так что процесс скорее объективный, и участникам не стоит примерять его только на себя.
  3. 2019-й стал годом плохих новостей и скверных сигналов для частных музеев и негосударственных собраний. Была арестована коллекция братьев Ананьевых, что привело в итоге к закрытию Института русского реалистического искусства — лучшего частного музея в России. Конфискованная коллекция Международной конфедерации союзов художников Масута Фаткулина была роздана Минкультом по региональным музеям. Картины из собрания Жанны Буллок и бывшего министра финансов Мособласти тоже были распределены по музеям. Причины разные. Но итог один: десятки шедевров и сотни важных работ были навсегда изъяты из рыночного оборота. Вопреки логике их не стали продавать на торгах для компенсации ущерба, а отправили в государственные музеи.
  4. Произошло ухудшение положения русских художников. В частности, после отчуждения ЦДХ у московских живописцев, графиков и скульпторов так и не появилось альтернативной площадки с «самотеком» зрителей-покупателей, где сами художники за небольшие деньги могли бы устраивать выставки. Как художники теперь справляются — одному богу известно. Да и в целом ушедший год запомнился целой серией эпизодов давления на художников со стороны властей (иногда под прикрытием общественности). В этом ряду — и укладка асфальта на «Супрематический крест» Покраса Лампаса в Екатеринбурге (в итоге художник согласился переделать концепцию). В Москве были уничтожены авторские уличные росписи и введены правила по согласованию граффити с «худсоветом» городских властей. И в тот же ряд можно поставить выселение художников из московских мастерских. Вроде бы события напрямую не связаны, но лежат в единой логике. С художниками, если они не находились в привилегированной обойме, в прошлом году не церемонились.

Итак, что выходит на круг? Год вышел непростой. Но при всех проблемах 2019-й скорее всего запомнится нам как не самый худший год эпохи застоя. Неэффективная и лицемерная экономическая политика надежно удерживает русский рынок искусства на периферии мирового, не дает возможности арт-бизнесу для взрывного роста. С другой стороны, государство в 2019-м не сделало новых выраженных репрессивных шагов в отношении участников рынка искусства. Чему уже впору радоваться.

Да и вообще жизнь всегда берет своё. Даже в скверных условиях все как-то развивается. Картины продаются. Понемногу появляются новые покупатели. Многое начинает получаться или уже получается. На отдельных участках, в отдельных сегментах даже возникает активизация экономической активности. Понятно, что это происходит скорее вопреки — за счет адаптации участников рынка и покупателей к новым условиям. Не за счет каких-то ожиданий светлого будущего. А, наоборот, в режиме окончательного отрезвления. Надежды на лучшие времена уже прошли. И появилось понимание, что арт-бизнес — это то, что происходит здесь и сейчас. А решения о купле-продаже нужно принимать по текущим ценам и в имеющейся рыночной ситуации.

Так что, неплохой был год. Будет, что вспомнить.

А вот чего ждать в 2020-м? Что, например, будет с ценами? Скорее всего, 2020-й станет очередным «годом покупателя». В целом, ценовой тренд скорее будет на снижение. Но снижение не равномерное для всего. В бюджетном и среднем сегменте цены будут падать. А на высококлассные дорогие работы и шедевры цены будут, наоборот, расти. Так что совет на этот год выйдет незамысловатым. Кто собирался продавать — продавайте. Кто собирался покупать — покупайте. Выгадывать и откладывать особого смысла нет.

Владимир Богданов, ASi

 

Дополнительно:
ВИДЕО. Константин Бабулин об итогах 2019 года