По неофициальной статистике в 2019 году объем продаж живописи, графики и скульптуры на аукционах внутри России составил $9,9 млн. Это на 53% меньше, чем в докризисном 2013 году. Но на 47% больше, чем в 2018-м. Как трактовать этот результат?
— Вот видите! — скажут одни. Жизнь-то налаживается! А то слушать невозможно, одно нытьё кругом.
— Ой, да ладно вам! — скажут другие. Результаты — нарисованные, как все вокруг. Посмотрите на экономику. С чего бы вдруг ждать полуторакратного роста на рынке искусства?
— Что-то здесь не так. Результат аномальный. Нужно дополнительно разбираться, — подумали мы.
А когда посмотрели внимательнее, то выяснилось, что правы оказались и первые, и вторые. Спросите, как такое возможно? А вот как.
Не секрет, что аукционы действительно вольно или невольно приукрашивают статистику продаж. Порой это делается в рекламных целях: чем лучше процент продаж, тем больше приносят на торги. А иногда искажения возникают в случаях невыкупа лотов. Бывают ситуации, когда деньги от покупателя так и не пришли, лот не оплачен, но данные о продажах уже зафиксированы статистикой. С другой стороны, реальные постаукционные продажи в базах почти никогда не учитываются. То есть плюс-минус эти расхождения уравновешиваются.
При этом всем понятно, что за всем уследить невозможно, статистические искажения были всегда. К тому же точность до рубля тут не нужна. Главное — понимать общий тренд. И это нормально работало из года в год. Но, похоже, по итогам 2019 года впервые придется прибегнуть к ручной корректировке. И отказаться от признания статистической суммы продаж в пользу экспертной оценки.
Почему?
В данных о продажах московских аукционов за 2019 год есть два выброса. Это не ругательство. Этим словом в статистике называется результат, сильно выбивающийся из общего ряда. По одному аукциону дому объем продаж пришлось дополнить вручную, так как он не публикует результаты довольно успешных бюджетных торгов. А второй, наоборот, публиковал цены на лоты, не достигшие резервов (то есть непроданные). Чем внес сумбур не только в математику, но и в планы сдатчиков. Из-за этого на первый взгляд безобидного приема получилось, что один аукцион за год не просто нарастил объем продаж в четыре раза, но и захватил почти 70% московского аукционного рынка изобразительного искусства. Теперь для объективности картины эти цифры тоже придется корректировать вручную.
И что тогда у нас получится по обороту в 2019-м? Вы удивитесь. Около $7 млн, может, чуть больше. То есть как и в позапрошлом 2018 году. Именно таков по нашим оценкам более-менее реальный объем продаж аукционного рынка России в прошедшем году. Оборот галерейного рынка по итогам 2019-го составил около $30 млн (цифра тоже в режиме экспертной оценки).
Вывода отсюда два. Первый: да, ситуация с продажами по сравнению с прошлым годом не ухудшилась. Даже немного улучшилась. Второй вывод: отмеченный статистикой рост продаж почти в полтора раза скорее можно квалифицировать как ошибку измерений. Тем более, что фундаментальных факторов для этого роста обнаружить не удается.
Пишем и сами себе поражаемся. Спорим про 7 или 10. Каков масштаб! Размер первоначальной базы по-прежнему смехотворный. А ведь мы говорим про аукционные рынок искусства страны с населением 147 млн человек. Причем страны с богатейшими культурными традициями, со значительным вкладом в мировое искусство, да к тому же переживающей бум культурного туризма. То есть, с одной стороны, в музеи стоят километровые очереди, а, с другой стороны, на всю страну — 17 аукционных домов. Из них 14 — в Москве. И спор идет о 7 или 10 миллионах оборота.
Поле непаханое. Работать и работать.
А что с русским искусством на аукционах в мире? И под миром мы имеем в виду Сотбис, Кристис, Бонамс, а также французские и немецкие аукционы, на которых часто продаются художники русского зарубежья. Формально (статистически) за год объем продаж русского искусства снизился с $523 до $398 млн. При этом процент продаж остался тем же — вокруг 50%. О чем это говорит? О падении? Нет. Лишь о том, что размер рынка русского искусства за рубежом тоже относительно невелик и оттого очень чуток к штучным продажам шедевров. Условно говоря, один Малевич за $85 млн сразу делает треть годовой «кассы». В 2018 году такой Малевич был, а в 2019-м не случилось. А не будь таких чемпионов, как Ротко за $50 млн. и де Сталь за $22 млн, то оборот и вовсе упал бы до $326 млн. Вот и все объяснение. Так что хуже в 2019-м году не стало. Даже наоборот. Так, по итогам осенних русских торгов мы наблюдали, что на первоклассных аукционах снова появились шедевры из закромов. Очевидно, коллекционеры и инвесторы согласились на новые более низкие цены, перестали бесконечно ждать лучших времен. В итоге получили нормальный спрос и заключили успешные сделки на неплохих условиях. Что можно только приветствовать.
Безусловным «драйвером» рынка русского искусства в мире в уходящем году стал Марк Шагал. Нет, формально на первом месте по обороту снова был Ротко. Из шести выставленных его работ все шесть были проданы на общую сумму $106 млн. (продажи Ротко — это четверть рынка русского искусства). Но это феномен. Его нужно рассматривать отдельно. А вот Шагал — это настоящая «кровь» русского рынка за рубежом. Он — лидер ликвидности. Его 346 проданных из 486 выставленных работ принесли в копилку русского искусства почти $70 млн. Более того, отдельные сделки с работами Шагала в прошедшем году стали образцовым примером инвестиций в искусство. Пусть там нет каких-то сногсшибательных цифр в процентах годовых, но зато это все понятные и правдоподобные варианты в деньгах. Например, автопортрет, купленный на Sotheby’s в 2000-м году за $1 100 000, в прошедшем 2019-м был перепродан на Christie’s за $1 935 000. Каждый год владения прежний хозяин зарабатывал на нем в среднем $42 000. И таких историй с Шагалом было немало.
В целом по году можно отметить хорошую конъюнктуру по Павлу Челищеву, Николаю де Сталю и Тамаре Лемпицкой (правда, это тоже штучные продажи). Как всегда, хорошо продавались Василий Кандинский и его друг Алексей фон Явленский, «русский парижанин» Сергей Поляков, «наше всё» Иван Айвазовский. А еще чудеса ликвидности и инвестиционной привлекательности в последние годы демонстрирует творчество Луизы Невельсон — тоже нашей художницы, про которую в России мало кто слышал.
Но вернемся к внутреннему рынку, где нет ни Луизы Невельсон, ни общепризнанной экспертизы по Шагалу.
Что пользовалось спросом у нас?
Если говорить только про аукционы и отставить в сторону частные сделки, то лидерами ликвидности оставались первые имена неофициального послевоенного искусства. Вы их прекрасно знаете: Анатолий Зверев, Владимир Немухин, Оскар Рабин, Евгений Кропивницкий и др. А еще Наталья Нестерова, Ким Бритов, Николай Оссовский. Довольно успешно в уходящем году продавалась русская классика — XIX век. Спросом пользовались имена, картины небольших размеров за относительно небольшие деньги. Малявин, Айвазовский, Саврасов, Левитан. Крупные форматы дилеры по-прежнему берегут для закрытых частных сделок, а небольшие и недорогие неплохо раскупали на открытых торгах.
Что можно сказать о покупательской активности на внутреннем рынке?
По статистике доля проданных лотов выросла с 45% до 49%. Но, очевидно, на эту цифру повлияли те же выбросы, что исказили общий аукционный оборот. В режиме экспертной оценки я бы сказал, что покупательская активность тоже осталась на уровне прошлого года. Не хуже, не лучше. То есть, все, кто продавал больше 45% лотов, — молодцы.
Какие можно отметить положительные итоги года? Что было хорошего?
- Разрешился «кризис ЦДХ». Завершился многомесячный период неопределенности. Арендаторы успешно передислоцировались и включились в работу. Значительная часть галерей с Крымского Вала получило хорошее предложение по арендной плате и переехало в Гостиный двор, где в перспективе будет сформирован арт-квартал с единой системой навигации. В Гостином же дворе теперь проводится и Антикварный салон. То есть в целом ситуация стабилизировалась.
- Количество аукционных домов не уменьшилось. Кто-то нарастил активность, кто-то снизил. Но никто за год не закрылся. Наоборот, 1 декабря 2019 года первые торги провел новый аукционный дом Pioner & Co. А 10 декабря 2019 года мы подвели итоги первых торгов нашего нового еженедельного аукциона ArtSale.info. Так что теперь в Москве работает 14 картинных аукционов (если Литфонд и АртЛитфонд считать по отдельности).
- Не прилетело ни одного по-настоящему «черного лебедя». Так называют непредсказуемое событие, несущее катастрофические последствия. В частности, в ушедшем году не был введен налог на роскошь, приутихли разговоры о лицензировании антикварной деятельности, не случилось ожидаемой экономистами «нефти по 40 долларов и 70 рублей за доллар». То, что хуже не стало — это уже хорошие новости.
Негативные тенденции 2019-го?
- В очередной раз были упущены возможности по корректировке законодательства и улучшению условий ведения бизнеса на рынке искусства. Участники рынка не получили ни поддержки экспорта, ни справедливости и прозрачности в вопросах применения права следования. К числу дополнительных проблем можно добавить ужесточение политики банков к бизнесу по переводам денег физическим лицам (как от коллекционеров-покупателей, так и к коллекционерам-продавцам). Банки действуют под давлением государства, что создает абсурдные сложности легальному аукционному и галерейному бизнесу. Вместо того, чтобы стимулировать его развитие и открытость. Понятно, что все это можно было уже 10 раз исправить и сделать по уму. Но в итоге еще один год в этом смысле прошел впустую.
- На внутреннем аукционном рынке сокращалось качественное предложение. И сократилось заметно. Аукционам меньше стали предлагать ликвидных работ на продажу. Тенденция, в принципе, не новая. Но прошедший год ее как-то сильнее обнажил. Наше объяснение происходящему — рост конкуренции между аукционными домами. Выбора у сдатчиков стало больше. Люди пробуют, ошибаются, пробуют вновь. Так что процесс скорее объективный, и участникам не стоит примерять его только на себя.
- 2019-й стал годом плохих новостей и скверных сигналов для частных музеев и негосударственных собраний. Была арестована коллекция братьев Ананьевых, что привело в итоге к закрытию Института русского реалистического искусства — лучшего частного музея в России. Конфискованная коллекция Международной конфедерации союзов художников Масута Фаткулина была роздана Минкультом по региональным музеям. Картины из собрания Жанны Буллок и бывшего министра финансов Мособласти тоже были распределены по музеям. Причины разные. Но итог один: десятки шедевров и сотни важных работ были навсегда изъяты из рыночного оборота. Вопреки логике их не стали продавать на торгах для компенсации ущерба, а отправили в государственные музеи.
- Произошло ухудшение положения русских художников. В частности, после отчуждения ЦДХ у московских живописцев, графиков и скульпторов так и не появилось альтернативной площадки с «самотеком» зрителей-покупателей, где сами художники за небольшие деньги могли бы устраивать выставки. Как художники теперь справляются — одному богу известно. Да и в целом ушедший год запомнился целой серией эпизодов давления на художников со стороны властей (иногда под прикрытием общественности). В этом ряду — и укладка асфальта на «Супрематический крест» Покраса Лампаса в Екатеринбурге (в итоге художник согласился переделать концепцию). В Москве были уничтожены авторские уличные росписи и введены правила по согласованию граффити с «худсоветом» городских властей. И в тот же ряд можно поставить выселение художников из московских мастерских. Вроде бы события напрямую не связаны, но лежат в единой логике. С художниками, если они не находились в привилегированной обойме, в прошлом году не церемонились.
Итак, что выходит на круг? Год вышел непростой. Но при всех проблемах 2019-й скорее всего запомнится нам как не самый худший год эпохи застоя. Неэффективная и лицемерная экономическая политика надежно удерживает русский рынок искусства на периферии мирового, не дает возможности арт-бизнесу для взрывного роста. С другой стороны, государство в 2019-м не сделало новых выраженных репрессивных шагов в отношении участников рынка искусства. Чему уже впору радоваться.
Да и вообще жизнь всегда берет своё. Даже в скверных условиях все как-то развивается. Картины продаются. Понемногу появляются новые покупатели. Многое начинает получаться или уже получается. На отдельных участках, в отдельных сегментах даже возникает активизация экономической активности. Понятно, что это происходит скорее вопреки — за счет адаптации участников рынка и покупателей к новым условиям. Не за счет каких-то ожиданий светлого будущего. А, наоборот, в режиме окончательного отрезвления. Надежды на лучшие времена уже прошли. И появилось понимание, что арт-бизнес — это то, что происходит здесь и сейчас. А решения о купле-продаже нужно принимать по текущим ценам и в имеющейся рыночной ситуации.
Так что, неплохой был год. Будет, что вспомнить.
А вот чего ждать в 2020-м? Что, например, будет с ценами? Скорее всего, 2020-й станет очередным «годом покупателя». В целом, ценовой тренд скорее будет на снижение. Но снижение не равномерное для всего. В бюджетном и среднем сегменте цены будут падать. А на высококлассные дорогие работы и шедевры цены будут, наоборот, расти. Так что совет на этот год выйдет незамысловатым. Кто собирался продавать — продавайте. Кто собирался покупать — покупайте. Выгадывать и откладывать особого смысла нет.
Владимир Богданов, ASi
Дополнительно:
ВИДЕО. Константин Бабулин об итогах 2019 года
- Войдите, чтобы оставлять комментарии