От Москвы до многострадального китайского Уханя – 6340 км. К началу февраля у соседей было более 37 000 заболевших и более 800 погибших. Это только официально. Но время идет, про случаи заболевания в Москве не сообщается. Поэтому прежние полупанические настроения начали стремительно вытесняться шапкозакидательскими. «Знающие люди» уже дают понять, что эпидемию вот-вот возьмут под контроль, все закончится уже в марте-апреле, а влияние вируса на российскую экономику будет довольно незначительным.

Опаньки! Про сроки и влияние не экономику где-то я уже слышал.

Вспомнил. 2014 год. После первых американских пакетов «крымских» санкций профессиональные «знающие люди» с заговорщическим видом сообщали, что санкции снимут уже через полгода, что с американцами быстро помиримся, что курс рубля снизится незначительно, и вообще всё ерунда, не смешите мои «Искандеры». А мы уши развесили и головой кивали. Чем кончилось, помните? Нефть улетела на дно, доллар стал стоить 60 рублей вместо 36, санкции седьмой год точат нашу экономику, значительная часть среднего класса перебивается от зарплаты до зарплаты, а российско-американские отношения вышли на самый низкий уровень за 30-летнюю историю. И где теперь все те «знающие люди»?  

Коронавирус из Уханя – это беспощадная демонстрация «эффекта бабочки» в эпоху экономческой глобализации и скоростных перевозок. Вдуматься только: вспышка какой-то инфекции на каком-то городском рынке в далеком китайском городе вызвала кризис мирового масштаба. И нам скорее всего тоже крепко достанется.

Чего всем нам ждать в общеэкономическом плане – уже примерно понятно. Глобально пострадают (и сильно) торговля, импорт, розница. Меры предосторожности утянут вниз сферу туризма. Народ уже стал меньше летать и ездить. Только по острой необходимости. Отменяются не только туры, но командировки, крупные международные выставки, ярмарки искусства, авиасалоны и деловые форумы. Причем не только в Китае. Вокзалы и аэропорты справедливо воспринимаются как небезопасные места скопления людей. Перевозки «легли». Резко снизилось потребление нефти. Мировая фабрика» остановила многие свои производства на карантин. Спрос на нефть в Китае уже упал на 20%. Цены на черное золото идут вниз. Той же дорогой неизбежно отправится и рубль. Доходы бюджета снизятся. А социальных обещаний только что дано немало. Где власти будут брать дополнительные деньги? Вероятно, примутся поднимать «собираемость». С малого бизнеса в том числе. Скорее всего привычно задействуют старые «рычаги», и все разговоры про улучшение бизнес-климата который год окажутся фикцией.

Теперь от абстрактного к конкретному. Допустим, курс доскочит до 100 рублей за доллар (что сейчас не самый фантастический сценарий). К каким это приведет последствиям на рынке искусства?

1. Первые две-три недели кризиса-2020 (если рубль упадет резко) мы будем наблюдать если не хаос, то высшую форму неопределенности. Продавцы дорогих работ первыми остановят сделки и начнут пересматривать цены. Впрочем, могут сильно не торопиться, потому что традиционным крупным покупателям тоже будет совсем не до искусства. Что будет дальше? 
    
2. Продажи в бюджетном сегменте (современное искусство, произведения не очень именитых авторов, эскизы и наброски первых имен, тиражка) остановятся практически полностью. Покупатели картин до 60 000 рублей – средний класс – традиционно наиболее уязвимы в период экономической неопределенности. Стоит ли говорить, что роста цен в рублях на доступную живопись не произойдет. Наоборот. То, что стоило 60 000 рублей по курсу 60 за доллар, станет стоить 40 000 рублей по курсу 100 за доллар. Условно $1000 долларов превратится в $400. Да еще попробуй продай.
    
3. Спрос на дорогие произведения первых имен музейного класса (шедевры) восстановится за месяц-два. Но потенциальные покупатели будут настойчиво требовать скидок. И получать их. Впрочем, сильной коррекции долларовых цен в дорогом сегменте я не ожидаю. Потому, что богатым покупателям зачастую противостоят не менее богатые владельцы высококлассных работ. Для последних же продажа картин – это не способ заработать на жизнь, а скорее спорт.
    
4. Ухудшатся условия ведения бизнеса по торговле искусством. В угоду «собираемости» и «пополнения бюджета» в среднесрочной перспективе можно ожидать роста государственного давления на арт-бизнес по предпринимательской линии. Параллельно можно ждать усиления контроля за операциями физических лиц – покупателей и продавцов из числа коллекционеров. Нет у цифровизации начала, нет у цифровизации конца. Государство все сильнее будет интересоваться содержимым карманов граждан, стараться мониторить чужие доходы и расходы. Что, впрочем, тоже процесс исторически неизбежный. 

Есть ли в новой ситуации хоть капля позитива? Можно ли извлечь из нее хоть что-то полезное?

Пожалуй, единственное, что неплохо — среди перечисленных последствий кризиса-2020 нет ничего совсем уж нового. Все это мы уже проходили. И с нефтью, и с рублем, и с государством. Кризис в России не прекращается с 2008 года. Скорее это можно назвать резким обострением прежних тенденций. А за 12 лет какой-то иммунитет уже сформировался. И это дает шанс «переболеть» кризисом-2020 в легкой форме.

Да, не вырастем – это жаль. Зато и не грохнемся вниз со всего маха.

Вообще, коронавирус – не такой уж «черный лебедь», как его принято преподносить. Каждый второй фильм-антиутопия и целый жанр зомби-апокалипсисов базируются на идее неконтролируемой инфекции. Все понимали, что это когда-нибудь случится, вопрос лишь в конкретной дате. Но, получается, по-настоящему никто не готовился. Выходит, нынешнее несчастье при правильном подходе станет для всего мира предостережением и жестокой наукой. Пострадавшие страны разработают новые протоколы, составят регламенты реагирования, развернут резервные больничные мощности. И в следующий раз (а нет никаких сомнений, что этот штамм не последний) весь мир будет готов к подобной напасти гораздо лучше. Какой-никакой повод для оптимизма.  

Владимир Богданов, ASi