ШЕДЕВРЫ

ПЛАВИНСКИЙ Дмитрий Петрович (1937–2012) Палеографическая композиция. 1970. Холст, масло, см. т. 100 × 79,5

Шестидесятник из обоймы первых имен неофициального послевоенного искусства. Мастер структурного символизма. Плавинский вдохновлялся достижениями древних культур, их символами и знаками. Он много путешествовал по СССР с конца 1950-х годов, исходил пешком полстраны, изучал памятники истории и артефакты прошлого. И, надо признать, наша большая страна дала ему предостаточно материала для сложных переживаний. Русский Север уже тогда был краем разоренных церквей, обветшалых изб и разрухи. Но то, что вселяло ужас в неподготовленного путешественника, становилось подчас источником сильных эмоций для космиста и прирожденного художника-исследователя.

С середины 1960-х Плавинского увлекает тема палеографии с художественным переосмыслением артефактов древней письменности. И сегодня перед нами как раз образцовая работа из этого ценнейшего периода. Что мы здесь видим? На представленной палеографической композиции причудливо сплелись фрагменты церковных окладов и листы с текстами на церковнославянском. И нам, зрителям, невольно хочется приступить к их дешифровке. Но идея работы гораздо глубже. Это символический памятник уходящей деревне, напоминание о разрушении многовекового уклада, своего рода «прощание с Матёрой».

Итак, первый шедевр нашего аукциона. Плавинский. 1970 год. Высочайший уровень. И безусловно музейное значение.

РУХИН Евгений Львович (1943–1976) Композиция с иконой Богоматери (1968–1969). Композиция с иконой (1969). Картон, масло, ПВА темпера (титановые белила). 47 × 33 (каждая)

Легенда 1970-х. Вечно молодой, погибший в 32 года, нонконформист Евгений Рухин. Сегодня его подлинные подтвержденные произведения — большая редкость на аукционных торгах. Покупателям требуется проявлять высокую бдительность. Потому что подделок, увы, много.

С начала 1960-х Рухин был одним из самых активных участников неофициального художественного процесса и, пожалуй, главным послом ленинградского подполья в Москве. Он приезжал к Немухину и Рабину, многому у них учился, продавал в Москве работы и был одним из заводил андеграунда. Немухин вспоминал, как Рухин приехал на «бульдозерную выставку»: «Женя Рухин одет в ярком голубом костюме, пришел как на праздник. Дождь накрапывает, а он парадный весь, без зонтика. Еще мама его приехала, Евгения Валерьяновна — у сына как-никак выставка. Пройдут считанные минуты, и Рухина в этом голубом костюме свалят и поволокут по грязи в милицейскую машину». Впрочем, провокации и репрессии властей лишь придавали ему сил. Рухин был из немногих, кто не боялся. «Раскачивал лодку», требовал права устраивать выставки для независимых художников в Ленинграде. И вообще подавал остальным плохой пример независимости: дружил с американскими художниками и выставлялся за рубежом. Неслучайно до сих пор остается правдоподобной версия о том, что трагедия в его мастерской не была несчастным случаем. Художник погиб во время странного пожара. Все спаслись, а Рухин задохнулся в дыму.

Две представленные сегодня картины Евгения Рухина вернулись на родину с другого конца света. Их отыскали в Австралии, куда в семидесятых годах их увезли друзья Рухина — геологи (Рухин по образованию сам был геологом и даже какое-то время работал по профессии).

Что особенно интересно: обе картины — работы конца 1960-х годов. А это начало особо ценного «классического» периода в творчестве Рухина. В это время он освоил сложные самобытные пластические техники, стал применять свои фирменные приемы, имитирующие реди-мейд. Как и в случае с Плавинским, обе работы Рухина отсылают к христианской теме, используют иконографические сюжеты образов Троицы и иконы Божьей Матери. Редкий художник. Особо ценный период. Экспертизы Силаева.

ЛЕОНОВ Павел Петрович (1920–2011) Масленица. Холст, масло. 71 × 92

Павел Леонов — один из главных художников русского наивного искусства. Время для занятий живописью у него появилось лишь после 50 лет. С техническими знаниями ему помог Михаил Рогинский — его преподаватель в заочном институте. А уж идей и вдохновения было не занимать. Позади осталась сложная жизнь: лагеря, фронт, да «севера́». Такая, что из нее не грех было сбежать в собственный вымышленный мир, где вечный праздник и жизнь устроена справедливо, по уму. Сегодня у нас с Леоновым внеочередная «Масленица». Настоящей еще поди дождись — она начнется только 8 марта 2021 года. А с картиной Леонова праздник весны будет каждый день.

РУССКАЯ КЛАССИКА

ХАРИТОНОВ Николай Васильевич (1880–1944) Вечер. Пейзаж с рыбаком. 1920–1930-е. Холст, масло. 47,2 × 70

Пейзаж написан уже в эмиграции, в 1920-е годы, когда Харитонов работал в Европе, а потом в США. Но по духу картина какая-то совершенно русская. Рыбак, удочка, закат над тихой водой. Скорее всего это воспоминание о России, о Валааме, где он в юности был послушником и учился иконописи. Позже Николай Харитонов с успехом закончил Императорскую академию, учился у Репина, участвовал в выставках передвижников, был членом Общества имени Куинджи. Есть свидетельства, что много лет после эмиграции художник мечтал вернуться на родину. Но белогвардейское прошлое делало этот шаг самоубийственным. Художник похоронен в США. В России его творчество представлено в Русском музее, Краснодарском музее имени Коваленко и других.

ШЕСТИДЕСЯТНИКИ

ТУРЕЦКИЙ Борис Захарович (1928–1997) 6 рисунков. Абстрактная серия. Начало 1960-х. Бумага, тушь. 14,5 × 18,5 (каждый)

Борис Турецкий — один из самых таинственных новаторов послевоенного неофициального искусства. Его не отнести ни к одной группе. Условно можно сказать, что Турецкий — художник круга Михаила Рогинского (с которым они дружили и преподавали в заочном институте), Владимира Вейсберга и Евгения Измайлова. «Круга» в смысле круга единомышленников, а не творческого объединения. В искусстве Турецкий был одиночкой, непонятым чудаком, философом, опередившим свое время. Во времена СССР главными выставочными залами Турецкого были квартиры друзей — Андрея Волконского и других. Про официальные показы и речи быть не могло. В семидесятые душевная болезнь на несколько лет выбила его из седла. А когда он вернулся в искусство, его стиль сильно изменился. Черные геометрические построения из абстрактной серии 1960-х — это его ценный период, самый узнаваемый сегодня Турецкий, за которым охотятся разбирающиеся коллекционеры.

КАЗАРИН Виктор Семенович (1948) Птица. 1988. Оргалит, масло. 100 × 79

И снова работа особо ценного периода. Виктор Казарин. Птица.

1988 год. Художник в расцвете сил. Впереди выставка в Манеже, грандиозные планы, новые идеи. В это время Казарин работает на износ, опираясь на изобретенный им метод перенапряжения. Создавая по несколько работ в день, валясь с ног, художник, по сути, вводил себя в транс, достигал пика творческого откровения.

Казарин относится к поколению семидесятников, неофициальных художников «горкома». В составе «Группы 21» он участвовал в выставках на Малой Грузинской вместе со своим другом и соавтором по циклу работ Анатолием Зверевым. Был основателем собственной группы «Молот».

АКТУАЛЬНОЕ ИСКУССТВО

САВКО Александр (1957) Привет, красавица! 2018. Холст, печать, акрил. 120 × 80

Александр Савко — один из немногих художников в современной России, подвергшийся судебному преследованию за разжигание религиозной розни. Его палимпсест — комиксовая переделка сюжета известной гравюры — в 2011 году судом некогда вольнодумной Тарусы был признан экстремистским материалом.

В случае с картиной «Привет, красавица!» подобное не грозит. Ведь перед нами гротескное переосмысление картины «Трубочист» передвижника Фирса Журавлёва. На ней, говоря современным языком, чумазый как черт специалист клининговой компании пристает к другой представительнице клининговой компании. Момент напряженный: через секунду он либо добьется своего, либо получит тряпкой по морде (бедолага наступает на свежевымытый пол). Небольшая картина 1875 года хранится в Ульяновском музее.

Наша — в четыре раза больше. Вместо нечистого трубочиста роль искусителя выполняет Джокер — кумир эпохи романтизации психических расстройств. Шансы злодея гораздо выше. На заднем плане сверкают окнами башни Москвы-Сити. А, главное, Джокер не совершает классической ошибки ловеласа — не ходит по свежевымытому.

Фирс Журавлёв — художник интересной судьбы. Он был портным, но в двадцатилетнем возрасте решил стать художником. И преуспел. Отличник Императорской академии, он стал одним из участников «бунта четырнадцати». В 1863 году выпускники академии потребовали свободы в выборе конкурсной темы. Начальство расценило это как бунт, художники были исключены из академии. О случившемся было доложено императору. А за бунтовщиками был установлен полицейский надзор. Впрочем, репрессии не помешали Журавлёву и его друзьям передвижникам войти в историю искусства. Автора ценят за смелость и меткость в выборе остросоциальных сюжетов. Его помнят по работам «Перед венцом», «Купеческие поминки». А еще по фривольному холсту «Девичник в бане». Впрочем, это уже совсем другая история.