ШЕДЕВРЫ

КАЛИНИН Вячеслав Васильевич (1939) Пивная в г. Серпухове. Вечер. 2003. Холст, масло. 130 × 100

Перед нами картина из книги «Нонконформисты» Натальи Синельниковой. «Пивная в Серпухове» Вячеслава Калинина, со страницы 534. Теплый вечер. Люди отдыхают. Пиво-раки. В человеке с подносами в руках угадывается образ художника Владимира Немухина — друга и соседа по Прилукам. Причем сходство скорее всего неслучайно, потому что картина написана как раз в Прилуках.

Вячеслав Калинин — шестидесятник, художник неофициального искусства из лианозовского круга. До середины 1970-х его выставочными залами были преимущественно квартиры дипломатов, да друзей-энтузиастов. Из резонансных выставок — павильон «Пчеловодство» на ВДНХ в 1975 году. После основания горкома на Малой Грузинской был участником выставок «Семерки» вместе с Немухиным, Краснопевцевым, Плавинским, а позже был участником «Двадцатки».

Калинин создал собственный очень узнаваемый стиль, который назвали «карнавализмом» — от слова карнавал. Очень метко. Персонажам Калинина почти всегда весело. Завсегдатаи его картин — разбитные дамы, пьяницы, да веселые друзья-художники. Работы очень настроенческие, фантасмагоричные, с элементами кубистической деконструкции. И «Пивная в Серпухове» — образцовый пример жанра. Крупная, мощная живопись. Опубликованная. Магистральная тема. Украшение коллекции.

ШЕСТИДЕСЯТНИКИ

ШВАРЦМАН Михаил Матвеевич (1926–1997) Иература. 1970. Бумага, темпера. 77 × 54

Михаил Шварцман — один из самых ярких новаторов послевоенного абстрактного экспрессионизма и создатель философии иератического искусства (от греческого «иератос» — священный).

В конце войны он был сапером, был тяжело ранен, подорвался на мине. Демобилизовался в 1950-м, поступил в Строгановку, учился у Павла Кузнецова (из объединения «Голубая роза»), изучал древнерусское искусство. В 1963 году получил первую премию на Всесоюзном конкурсе монументального искусства за панно на здании МИФИ. Ну а дальше вы знаете: специальное художественно-конструкторское бюро (СХКБ) Министерства легкой промышленности на должности главного художника, разработка товарных знаков, формирование группы Шварцмана и формирование его иератической школы.

Сильно упрощая, идея Шварцмана состояла в том, что художнику нужно внимательно прислушиваться к знакам, посылаемым свыше. Важно не отвлекаться на постороннюю красоту, а ждать настоящего внутреннего озарения и действовать по наитию. Результатом этой внутренней интеллектуальной и мистической работы Шварцмана стали мощнейшие сложные абстракции — многодельные, написанные с глубоким уважением к традициям русской иконописи. Некоторые видят в его иературах образ порталов, соединяющих миры. Шварцман, можно сказать, не писал, а выращивал свои абстракции — по слоям, как кристаллы. Это сложное наплавление слоев темперы Шварцман называл «сменой метаморфоз». Философские поиски Шварцмана уже в 1960-х вызывали большой интерес смелых советских коллекционеров. В частности, Костаки. И не одного его. Но с иератом договориться было сложно — он почти ничего никому не продавал. Отказывал. А если настаивали, то называл заведомо баснословные цифры. Например, когда попросил продать ему Костаки, то Шварцман назвал цифру 100 000 долларов. Да еще посоветовал Костаки продать своего Кандинского, чтобы собрать деньги. Сейчас 100 000 долларов за картину Шварцмана — рядовой вариант. А тогда — космос. Ну, теоретически художник мог себе позволить так подначивать Костаки. В деньгах у него острой нужды не было. Шварцман хорошо зарабатывал в книжной графике, а с середины 1960-х работал главным художником конструкторского бюро — придумывал товарные знаки для советской промышленности. А все остальное время тратил на свое искусство, на учеников, на свою школу, на духовные поиски. Шварцман не только не продавал, но и долгое время не выставлял свои работы, показывал только кругу доверенных людей. Первая его выставка прошла в горкоме графиков на Малой Грузинской в 1983 году. Практически небольшой пул его самостоятельных работ стал доступен на рынке искусства лишь после смерти художника, в начале 2000-х. Они по-прежнему большая редкость. И каждое появление работ Шварцмана в продаже становится событием для коллекционеров.

Наша темпера называется просто «иература». Шварцман не любил давать названия, даже говорил, что «иература вербально не именуема». Но иногда шел навстречу искусствоведам, чтобы не запутаться на выставках. И тогда появлялись условные фигуративные названия типа «Цепь» или еще какие-то. Работа подписана не только с лицевой части – М Ш М (Михаил Матвеевич Шварцман) — но и с оборота. Там же стоит дата: 1970. Иература была приобретена на Sotheby’s, на резонансном аукционе нонконформистов в октябре 2020 года. Ранее она была в собрании немецкого коллекционера, который приобрел ее в 1993 году.

КРАСНОПЕВЦЕВ Дмитрий Михайлович (1925–1995) Памятник. 1968. Холст, масло. 29 × 24

Эта картина Дмитрия Краснопевцева происходит из собрания известного коллекционера Игоря Сановича. Небольшой лаконичный натюрморт относится к особо ценному периоду, который у Краснопевцева начинается с 1961 года. Картина подписана и датирована с оборота. Подлинность подтверждается экспертным заключением Валерия Силаева.

ЗВЕРЕВ Анатолий Тимофеевич (1931–1986) Золото московских церквей. Графическая импровизация. 1984. Бумага, графитный карандаш, акварель. 21 × 16

Эксперт Валерий Силаев отмечает, что это не натурный пейзаж, а мгновенно сымпровизированная работа. Акварель блестяще решена в яркой декоративной манере. Эксперт пишет, что в этом небольшом листочке есть ощущение масштабности и монументальности, словно это эскиз декоративного панно или изысканного гобелена. Рисунок подписан в верхнем правом углу. Там можно найти фирменную аббревиатуру графитным карандашом АЗ и дату 1984.

ВУЛОХ Игорь Александрович (1938–2012) Поле 3. 2012. Тарелка. Фарфор, ручная роспись. Диаметр 32 см

Серия тарелок «Поля» появилась еще при жизни Игоря Вулоха (1938–2012) в 2010 году. А в 2013 году была представлена на его ретроспективе в Московском музее современного искусства. Это малая серия. Три тарелки выпущены тиражом 20 экземляров. А четвертая, со стихами Геннадия Айги, тиражом всего 10 экземляров. То есть перед нами — редкость. 3/8 — это не тираж, а каталожный номер.

В основу серии легли иллюстрации Вулоха к стихам шведского поэта и нобелевского лауреата Тумаса Транстрёмера. Вулох сделал их в 1994 году. Транстрёмеру они нравились. И он видел их вживую на выставке в Москве, организованной в честь его 70-летия.

Роспись каждой тарелки делалась вручную художником-фарфористом Борисом Калитой.

Игорь Вулох — шестидесятник, художник неофициального искусства. Его работы находятся в собраниях главных музеев страны и важных частных собраниях, включая коллекции Семенихиных, Алшибаи, Курцера и др.

Тарелки Вулоха из серии «Поля» опубликованы в известном сборнике «Фарфор шестидесятников». Тарелка уложена в подарочный кофр и снабжена сертификатом с подписью художника.