ШЕСТИДЕСЯТНИКИ

ЯКОВЛЕВ Владимир Игоревич (1934–1998) Белый цветок. 1960‑е. Бумага, гуашь. 44 × 31,5

Образцовый цветок Яковлева начала 1960‑х. Его лучший период, по ряду оценок. Средний размер, неплохая сохранность, экспертное заключение Валерия Силаева — идеальный коллекционный вариант. Для Яковлева цветы были исповедальной темой. Его цветы — это скорее портреты людей в образе растений. Цветы у Яковлева бывают грустными и меланхоличными, бывают агрессивными, иногда выступают группами, но чаще бывают одинокими. Сегодня перед нами самый что ни на есть классический сюжет: одинокий белый цветок на большом поле. Одна из тех работ, что в одиночку способны закрыть большую тему в частном собрании. Смело рекомендуем.

Яковлев — трагическая и парадоксальная фигура в русском неофициальном искусстве. Он — самоучка, не получивший формального образования. С юности страдал прогрессировавшей душевной болезнью, в конце очень плохо видел. И вопреки всему именно Яковлев стал одним из самых известных художников подполья, главным «художником свободы». Его работы ценили представители творческой интеллигенции, деятели науки, зарубежные дипломаты. Многие рисунки Яковлева увозились в чемоданах и в диппочте. И хорошо, что сегодня, спустя полвека, такие вещи возвращаются в Россию.

КРАСНОПЕВЦЕВ Дмитрий Михайлович (1925–1995) Сосуд и ниша. 1963. Оргалит, масло. 36,8 × 29,8

Перед нами фирменный «сюжетный» натюрморт Краснопевцева со своей зашифрованной драматургией. Сосуд как одинокая фигура, смотрящая в темную бездну, — это явно философская метафора. Трепет перед неизвестностью? Или опора в сложном круговороте жизни? Краснопевцев не записывал прямых расшифровок, оставляя это на усмотрение зрителей.

Как установил Александр Ушаков, главный исследователь творчества Краснопевцева, изначально картина «Сосуд и ниша» была подарена автором своему другу Вениамину Кирдину. Исследователь планирует включить ее в новый каталог живописи Краснопевцева. Провенанс зафиксирован в обязательном для Краснопевцева заключении эксперта Валерия Силаева.

КУПЕР Юрий Леонидович (1940) Детский натюрморт. 1990. Дерево, акрил, ассамбляж. 27 × 20

Философский Купер! Разделенные на сектора вишня, счеты и яблоко формируют сложную метафорическую композицию. Поклонникам символизма и фэн-шуй будет особенно приятно. Ведь счеты в китайской традиции — это символ «Хозяина денег», амулет, приносящий финансовое благополучие. Да и в других культурах смысл тот же. Живописные секции написаны в его любимой технике сфумато — с дымкой, плотным воздухом, с глубиной. Такие картины, к слову, любят спокойное освещение. И даже нехватка света им к лицу.

Юрий Купер — ренессансный человек: художник, поэт, скульптор, автор архитектурных проектов. В 1972 году Купер эмигрировал из СССР, почти тридцать лет работал в эмиграции — во Франции и США. К слову, тот самый узнаваемый куперовский стиль — «метафизика старых вещей» — сформировался уже за границей, в СССР Купер был совсем другим. Сегодня художник работает в России. Им разработаны проект нового Сретенского монастыря, проект синагоги в Перми и дизайн занавеса для Мариинки Гергиева.

СЕМИДЕСЯТНИКИ

ЛУБЕННИКОВ Иван Леонидович (1951–2021) Сумерки. 1978. Холст, масло. 37,5 × 27

Большинство ценителей знает Ивана Лубенникова по самобытным натюрмортам и женским образам. Зачастую в них чувствуются диалог с Кустодиевым, Ботеро и даже Самохваловым. Но на этот раз вещь особенная, ранняя, редкая. 1978 год! В ней чувствуется восхищение традициями голландской живописи и почти обращение к Яну Вермееру.

Лубенников — наследник советской традиции, монументалист. Мозаики на потолке в новом вестибюле «Маяковской» с цитатами поэта — это как раз Лубенников. В 2012 году он был награждён Премией правительства за оформление станций московского метро «Маяковская», «Сретенский бульвар» и «Славянский бульвар».

РУССКОЕ ЗАРУБЕЖЬЕ

БУРЛЮК Давид Давидович (1882–1967) Букет, яблоки и голубая книга. 1930–40‑е. Холст, масло. 40 × 50,5

В этом спокойном, комфортном натюрморте, написанном для услады глаз, уже ничто не выдает некогда мятежного «отца русского футуризма», раздающего пощечины общественному вкусу. Похожие натюрморты Бурлюк писал во время поездки на Капри в 1954 году. А ведь лет сорок-пятьдесят назад Бурлюк прогуливался по улицам со своим другом Маяковским с раскрашенным лицом и ложкой в петлице пиджака. Они чудили, декламировали стихи, провоцировали, задирали прохожих. Революция, работа с Советской властью, потом эмиграция. Теперь за плечами годы устроенной заокеанской жизни. Характер творчества меняется. Но вместе с тем Бурлюк остается разным, не боится экспериментировать. То у него примитивистский крестьянский цикл с бабами и коровами. То гротескные цветы на пляже. То вангоговские пейзажи. И неожиданно такой спокойный классический фигуратив — под настроение.