СОВРЕМЕННОЕ ИСКУССТВО

БАЗАНОВ Алексей Николаевич (1959) Купальщицы. 2004. Холст, масло. 121 × 173

«Ух! С такой картиной я смог бы жить. Кто автор?» Примерно такими словами реагировали насмотренные люди, которые приходили в наш офис в предаукционную неделю. Вдвойне интересно, что это была чистая реакция на живопись, без поправок на имя. Автора никто из этих коллекционеров как раз не знал. Имя Алексея Базанова в Москве не на слуху, в отличие от Питера, где он выставлен в музее «Эрарта». Базанов — современный художник, ему 63 года. Его стиль формировался в конце 1980-х — начале 1990-х. А это, увы, для большинства был верный путь оказаться посреди миров — не принадлежать ни к обойме шестидесятников, ни тем более к актуальному искусству. Базанов по-прежнему занят поисками чистой красоты, а не решением концептуальных загадок. Стилистически в его работах можно найти черты как Северного Возрождения, так и ар-деко. Диапазон — от ван Эйка к Лемпицкой до Жилинского. При этом важно, что стиль художника абсолютно узнаваем. Разливающееся тепло солнечного света, декоративность и изысканная лаконичность. И концептуальность у Базанова тоже есть. Только она не логическая, а эстетическая. Обратите, например, внимание на пустое зеркало в руках одной из купальщиц. Это одна из «фирменных» находок художника, которая встречается в целом ряде его работ.

ШЕСТИДЕСЯТНИКИ

ВЕЧТОМОВ Николай Евгеньевич (1923–2007) Вечерний мотив. 1982. Картон, масло, лак. 40 × 50

Николай Вечтомов — один из важнейших участников так называемой Лианозовской группы, сосед Немухина по мастерской на улице Горького. Собственно Николай Вечтомов и познакомил Немухина с Рабиным. Ничего романтического — нужно было срочно найти помощника по новогоднему оформлению ДК им. Горбунова. Вечтомов — человек героической биографии. Фронтовик, танкист, бежал из немецкого плена, партизанил, вернулся после войны из Европы и благодаря победной неразберихе чудом избежал репрессий. Его особая палитра, вспышки света и сюрреалистические биоморфные системы — это образы, которые возникли на фронте. Об истоках своего сюрреализма сам Вечтомов рассказал в воспоминаниях, опубликованных в новой книге Вадима Алексеева «Идеально другие».

ЗВЕРЕВ Анатолий Тимофеевич (1931–1986) Осенний пейзаж. 1961. Бумага, акварель. 28,5 × 38,5

ЗВЕРЕВ Анатолий Тимофеевич (1931–1986) Пейзаж. 1966. Картон, масло. 29 × 31. 27,5 × 30 (в свету)

Перед нами два пейзажа Анатолия Зверева — графика 1961 года и живопись 1966 года. Ценнейший период середины 1950-х — начала 1960-х в творчестве Зверева прочно связан с именем его покровителя — коллекционера Георгия Костаки. Влиятельный и авторитетный открыватель русского авангарда был не первым меценатом художника. Но именно он сыграл важнейшую роль в популяризации творчества Зверева. Можно сказать, ввел на него моду среди московской интеллигенции. Отношения Зверева и Костаки переживали как моменты бесконечного восхищения, так и периоды взаимных обид, чуть ли не до ссоры. И тем не менее в истории остались добрые воспоминания Костаки о Звереве 1950–1960-х годов. Часть из них опубликована в книге «Анатолий Зверев в воспоминаниях современников», составителями которой были Наталья Шмелькова и Савва Ямщиков.

СЕМИДЕСЯТНИКИ

НАЗАРЕНКО Татьяна Григорьевна (1944) Нескучный сад. Автопортрет с искусствоведом Григорием Анисимовым. 1976. Холст, масло. 35 × 50

Что тут вообще происходит? На дворе застойный 1976 год. А тут вызывающие отсылки к Эдемскому саду, да к «Завтраку на траве» Мане. Впрочем, это не просто смелая картина для своего времени, но вещь с историей. Дарственная надпись «Грише от Тани» на обороте — это на память Григорию Анисимову от Татьяны Назаренко. Легендарному писателю, искусствоведу и покровителю «другого искусства» от выдающейся художницы-семидесятницы. Татьяну Назаренко вместе с Натальей Нестеровой принято причислять к «амазонкам левого МОСХа». Они «выстрелили» в конце 1970-х. Яркие, самобытные художницы не были в политической оппозиции. Их не душили, как нонконформистов. Даже наоборот. Но темы и формы их творчества были совершенно несоветские, без пропагандистских сюжетов и соцреалистического приспособленчества.

Григорий Анисимов — автор романа о Пушкине «Что в имени тебе моем», за который в 1999 году был награжден Золотой Пушкинской премией. При этом он много писал о своих современниках-шестидесятниках, о художниках неофициального искусства и их предтечах. Известно, что он был другом, поклонником творчества и владельцем серьезной коллекции работ нонконформиста Евгения Чубарова.

ТИТОВ Владимир (1950) Красная машина. 2005. Холст, масло. 73 × 105

Одну из своих недавних выставок Владимир Титов назвал «Последний маргинал». И есть с чего. Для нашего времени его картины остаются вызывающе некоммерческими. Казалось бы, ну кто решится за свои деньги повесить на стене картины с веселыми алкашами и разбитными тетками? В иные времена такое бы точно пустили по списку «дегенеративного искусства» к немалому удовольствию ширнармасс.

Вот только в искусстве все работает не так прямолинейно. Это мир, где нерв важнее гламура. А искренность и точность в препарировании духа времени перебивают формальную техническую трудоемкость и декоративность.

Владимир Титов, ученик Василия Ситникова, разве что по возрасту не может принадлежать к поколению шестидесятников. Но по духу его искусство — совершенно нонконформистское. В одном ряду с Рогинским, Калининым и другими. Неслучайно сегодня его работы приобретают владельцы высококлассных собраний послевоенного неофициального искусства.

ШЕСТИДЕСЯТНИКИ

ЯКОВЛЕВ Владимир Игоревич (1934–1998) Женский портрет. 1994. Бумага, гуашь. 61 × 43,5

Сумасшедший Яковлев с выставочной историей и с экспертным подтверждением. Яковлев — особое явление в послевоенном неофициальном искусстве. Самородок. Самоучка. Экспрессионист выдающейся энергетики. Освоить живописные приемы ему помогали друзья-художники — Воробьёв, Ситников и другие. Но это касалось техники. В остальном все признают, что Яковлева учить было нечему. Это настоящий нутряной художник, феномен.

Представленный женский портрет — работа позднего периода Яковлева. В этот период он уже много времени проводил в психиатрических интернатах. Художника отпускали под поручительство друзей и ответственных людей. И в такие дни у него была возможность обращаться к крупной графике. Портреты Яковлева редко претендуют на портретное сходство. Обычно они полуабстрактны. Скорее это портреты энергетические, портреты душ, портреты настроений.

СВЕШНИКОВ Борис Петрович (1927–1998) Апрельская могила. 1989. Холст, масло. 82 × 70

Бескомпромиссная работа, сублимация тяжелого лагерного опыта, фантасмагория от одного из самых ярких новаторов послесталинского времени.

ШЕМЯКИН Михаил Михайлович (1943) Трансформации с Пикассо 1. 1991. Цветная литография. 85 × 57 (изображение). 95 × 65 (лист)

Вдохновением для работы легендарного нонконформиста послужил, вероятно, один из портретов Доры Маар кисти Пикассо. Хотя это фирменное «смещение» испанского маэстро свойственно многим его женским портретам: от Инфанты Маргариты из «Менин» Веласкеса до портретов Ольги Хохловой и Марии-Терезы Вальтер. Изначально Шемякин работал над этой серией с 1983 года до начала 1990-х, в Америке. Позже на основе оригинальных пастелей были выпущены крупные эстампы. Эта редкая литография происходит из авторского тиража. Она по-особому подписана и снабжена сертификатом Фонда Шемякина.