ШЕСТИДЕСЯТНИКИ

КУПЕР Юрий Леонидович (1940) Тюльпан. 2009. Холст, масло, авторская техника. 100 × 100

Потрясающей красоты метровое масло главного мастера сфумато в послевоенном неофициальном русском искусства. К сфумато — приему живописного изображения воздуха, изобретенному Леонардо, — Купер пришел уже в эмиграции, куда он уехал в 1972 году. В СССР он был скорее последователем сюрреализма. Но однажды его друг фотограф Джон Стюарт сказал ему: «Послушай, ты тонкий художник, а занимаешься какой-то ерундой. Чего просто не пишешь реальность? Те предметы, которые тебя окружают». И примерно с этого момента можно отсчитывать эпоху нового Купера. Художник изменился: начал писать свои инструменты, кисти, предметы интерьера. И оказалось, что войти в историю искусства можно не только через концептуальные ходы, а вполне себе оставаясь в рамках классической школы.

БЕЛЕНОК Пётр Иванович (1938–1991) Откровение одиночки. 1979. Оргалит, авторская техника. 142 × 122

Особенность этой работы не только в полутораметровом музейном размере. И не только в безупречном провенансе (на обороте смонтировано моментальное фото с вдовой художника на фоне этой картины). Дело в том, что это редкий пример позитивной картины Беленка. Тут нет депрессии и паники. Даже наоборот. Кругом карнавал, чувственность и даже эротический подтекст. Таким Беленка мы видим редко. Такая картина всегда будет радовать глаз. При этом ее декоративность точно не пошла в ущерб философской составляющей. А значит, работа не надоест — зритель всегда будет открывать в ней что-то новое.

ВЕЧТОМОВ Николай Евгеньевич (1923–2007) Слияния. 1988. Холст, масло. 60 × 80

Редкий синий Вечтомов. По нашим наблюдениям, на десять работ художника красной гаммы, появляющихся на аукционном рынке, приходится лишь одна синей гаммы. Именно в синих работах художника особенно ярко проявляется светящийся эффект, как в «Ночи над Днепром» Куинджи. К тому же эта гамма визуально уводит от изначальной природы биоморфных артефактов Вечтомова. Сам художник рассказывал, что это впечатления от вспышек взрывов, которые он видел на войне. Но в синей гамме таких ассоциаций совершенно не возникает. Остается лишь чистая сюрреалистическая красота неземного пейзажа.

ЗВЕРЕВ Анатолий Тимофеевич (1931–1986) Веселая мама. 1956. Бумага, масло. 41 × 58

«Веселая мама» — очень личная зарисовка Зверева. В чем-то сокровенная. Масло, на котором изображена старушка с бутылкой, происходит из коллекции Георгия Костаки. Зверев был любимцем коллекционера, открывшего первый русский авангард. Костаки называл художника «Толичкой» и был не просто наставником, но и создателем легенды художника в 1950-е годы.

Сегодня работы Зверева из коллекции Костаки — редкость по определению. Когда-то их было много, но потом судьба разбросала их по всему свету. В СССР их почти не осталось. Так что для коллекционеров появление «Веселой мамы» на торгах в России — безусловная удача.

МИХНОВ-ВОЙТЕНКО Евгений Григорьевич (1932–1988) Абстрактная композиция. Весна. 1958. Холст, масло. 68 × 40

Михнов-Войтенко — питерский авангардист, один из главных новаторов абстрактного искусства послевоенного периода. «Железный занавес» не позволил художнику прозвучать на мировом уровне. Хотя исследователи отмечают, что в ряде художественных приемов он точно опередил европейских и американских художников. Абстрактная композиция 1958 года — живопись на холсте. Уже даже это является редкостью, так как большинство работ Михнова-Войтенко на рынке — это гуаши, графика. Одну из новаций Михнова до сих пор зовут «тюбиками». Это прием, когда он формировал абстрактные структуры, выдавливая краску из туб сразу на холст, без палитры и без использования кисти. Это своего рода граффити на холсте, только не из баллончика, а из тюбиков. Этот же прием частично использован и в нашей работе. Пусть в ней нет аскетичности «тюбиков» в чистом виде, но в общей композиции их роль является решающей.

Михнов-Войтенко — ленинградский шестидесятник. Непубличный настолько, что не участвовал даже в резонансных питерских выставках в ДК «Невский» и ДК имени Газа. Михнов-Войтенко работал токарем, учился в педагогическом институте иностранных языков, потом в театральном институте на постановочном факультете. Трудился на художественном комбинате, делал заказные декоративные панно и вывески. Рано умер, в 56 лет. По сути, в историю искусства он вошел работами, сделанными в стол.

БОРУХ (Штейнберг Борис Аркадьевич, 1938–2003) Композиция. 1970. Дерево, металл, см. т. 80 × 50 × 4

Борух 1970 года. Подписной, геометрически-абстрактный, с фирменной объектной многодельностью. Борух — псевдоним Бориса Штейнберга, сына Аркадия Штейнберга и брата Эдуарда Штейнберга. Борух стал одной из самых бескомпромиссных фигур неофициального искусства. Водил дружбу с иностранцами, ходил по посольствам, вызывающе тратил деньги, закатывал гулянки на теплоходах и пр. И при этом власти не могли найти на него управу. Ведь художник не ходил на службу, не работал в издательствах и на худкомбинатах. Майорам кланялся и на их «настоятельные просьбы» не реагировал. И оказывается, так было можно. Сложно, но можно. Композиция 1970 года — образцовая работа Боруха, безусловный музейный уровень.

НЕМУХИН Владимир Николаевич (1925–2016) Чайная пара с геометрической композицией

В чайную пару, вопреки названию, входит три предмета: чашка, блюдце и десертная тарелка. Супрематический набор сладкоежки. Перед нами еще один диалог Немухина с художниками первого русского авангарда, про который он впервые услышал от своего учителя Соколова, а позже увидел живьем у Костаки. С этим фарфором связана интересная история. Он сделан фирмой Bestform, и именно это сотрудничество стало роковым в фарфоровой истории Немухина. Ранее у художника был подписан контракт с влиятельной Villeroy & Boch. Дела шли хорошо. Но по контракту Немухин не мог выбирать форму — только расписывать то «белье», которое ему предоставляли. Это тяготило художника. И тут появляется Bestform, который пообещал свободу выбора — сам заказывай форму для фарфора. И художник согласился. Но цена оказалась велика. «Виллерой» узнал об этом, расторг контракт и выдал Немухину «волчий билет». После этого художник не смог работать с крупными фарфоровыми мануфактурами. Так, по крайней мере, гласит придание.

Пара опубликована в каталоге «Фарфор шестидесятников. Коллекция Ирины и Виктора Минчиных» на странице 36.

СЕМИДЕСЯТНИКИ

НАЗАРЕНКО Татьяна Григорьевна (1944) Маски. 2020. Холст, масло. 75 × 100

Татьяна Назаренко — семидесятница, «амазонка левого МОСХа». Как и Наталья Нестерова, она была не в политической, а в эстетической оппозиции. Назаренко не входила в лагерь нонконформистов, но была близка к неофициальному искусству. Ей не запрещали выставляться, ее работы поразительно быстро попали в залы Третьяковки. Но при этом эстетика ее картин драматически контрастировала с приспособленческим соцреализмом. «Маски» — карнавальная, меланхоличная работа. Новогодняя по духу и очень настроенческая. Отличный выбор для коллекции.