К сфумато — приему живописного изображения воздуха, изобретенному Леонардо, — Юрий Купер пришел уже в эмиграции, куда он уехал в 1972 году. В СССР он был скорее последователем сюрреализма. Но однажды его друг фотограф Джон Стюарт сказал ему: «Послушай, ты тонкий художник, а занимаешься какой-то ерундой. Чего просто не пишешь реальность? Те предметы, которые тебя окружают». И примерно с этого момента можно отсчитывать эпоху нового Купера.

Произведения изобретателя «панического реализма» бывают очень разными по технической сложности. Некоторые «быстрые» произведения графики выполнены очень лаконично, буквально в один проход. Техническая скупость свойственна также и многим живописным произведениям Петра Беленка. Но сегодня не тот случай.

Этот метровый холст — совместная работа периода дружбы двух ярких фигур питерского андеграунда — Михаила Кулакова и Виталия Кубасова. В 1960‑х они учились в ленинградском театральном институте у художника Николая Акимова. Как и Евгений Михнов-Войтенко, Олег Целков и другие. Художники зарабатывали книжной графикой, а для души много экспериментировали, искали новые техники абстрактного экспрессионизма, вели самостоятельные философские искания.

Полутораметровый Штейнберг поразительной красоты и высочайшего музейного уровня. Это классический сюжет для одного из главных представителей второго авангарда. Лаконичный язык супрематизма, диалог с Малевичем, но при этом совершенно особый эстетизм. Недаром одним из первых его учителей был «Петрович» — Борис Петрович Свешников.

Андрей Гросицкий был художником орбиты неофициального искусства. Его называли «поэтом вещей». Для Гросицкого была важна не только эстетика, но и дух предмета. Областью его исследований всю жизнь оставалась метафизика предметного мира. Лопаты, мясорубки, ржавые щеколды он превращал в полуабстрактные портреты вещей потрясающей красоты и глубины. Гросицкому посчастливилось дожить до признания. В наши дни его безусловно можно назвать любимцем коллекционеров.

Перед нами Краснопевцев. Сказочной красоты. Редкий по сюжету, нечастый по цветовой гамме, большой и дорогой. Подлинность уже подтвердил главный знаток творчества Дмитрия Краснопевцева — Александр Ушаков. Он же сказал нам и точное название этой работы: «Две раковины и бусы». Это самый ценный период мастера метафизического натюрморта. Безусловный шедевр.

Михнов-Войтенко — ленинградский шестидесятник, выдающийся абстрактный экспрессионист. Работал токарем, учился в педагогическом институте иностранных языков, потом в театральном институте на постановочном факультете. Трудился на художественном комбинате, делал заказные декоративные панно и вывески. В историю искусства он вошел работами, сделанными в стол. Историки искусства считают, что в отдельных творческих открытиях Михнов-Войтенко был первым в мире, впереди американцев и европейцев. Неслучайно коллекционеры охотятся за его фирменными «тюбиками» и за картинами «спонтанного метода». И один из шедевров — перед нами.