ШЕСТИДЕСЯТНИКИ

РАБИН Оскар Яковлевич (1928–2018) Город в провинции с фонарем. 2006. Холст, масло. 89,5 × 116

По заснеженной улице захолустного города бредут угрюмые люди. На работу встали еще затемно — рассвет лишь забрезжил. Неказистые домишки, маковки церкви на холме, редкие дымы из печных труб. Керосиновая лампа, скорая помощь. Затянувшаяся хтонь послевоенного быта…

«Нет, это не Рио-де-Жанейро. Это гораздо хуже».

И уж точно не Париж, где к тому времени почти три десятка лет трудится Оскар Рабин. У этой работы наверняка есть лианозовский аналог — предшественник. Откуда такое предположение? Известно, что во Франции Рабин периодически возвращался к своим ранним сюжетам доэмиграционного периода. Менял формат, делал переосмысления, повторял. Зачастую повторы радикально отличались по палитре. Но в нашем случае даже цветовую гамму художник использовал лианозовскую. Именно такими красками он писал работы в СССР пятьдесят лет назад.

Итого. Перед нами парижский Рабин, но с ценной лианозовской темой. Работа базируется на идеях и материале из времен русского подполья. В ней нет французских надписей, рекламных вывесок, заморских этикеток — всего того, что нарушает русскую идентичность. Плюс работа большая, больше метра, музейного формата. Для коллекции — отличный вариант.

СНЕГУР Игорь Григорьевич (1935) Воздушные игры. 1999. Холст, акрил. 100 × 140

Крупный полутораметровый холст участвовал как минимум в трех больших выставках Игоря Снегура: в ретроспективах 2000 и 2011 годов, а также в выставке «Бесконечное путешествие» на Пречистенке, 19 — в 2017 году. Работа логически разделена по горизонтали, сочетая фирменную линеарную и геометрическую изобразительность одного из лидеров горкомовской двадцатки. Здесь все хорошо. Музейный уровень, магистральная тема, безупречный провенанс.

Снегур начал свой путь в искусстве со студии «Новая реальность» Элия Белютина. В то время студийцами Белютина были Борис Жутовский, Натта Конышева, Владислав Зубарев и другие. Белютин преподавал свободный метод, основанный на развитии внутренней экспрессии. Со студией Снегур участвовал в авангардной Таганской выставке, потом с ней же попал в западню, устроенную в Манеже 1962 года. В семидесятых годах в легендарном Горкоме графиков Снегур создал «Двадцатку» — группу «20 московских художников», где в разное время выставлялись Александр Харитонов, Семен Файбисович, Евгений Измайлов, Пётр Беленок, Константин Худяков, Вячеслав Калинин, Сергей Симаков.

КАЛИНИН Вячеслав Васильевич (1939–2022) Точильщик в фуражке. Точильщик у храма. 1990‑е. Бумага, пастель. 65 × 50 (каждая)

Две подписные пастели шестидесятника Вячеслава Калинина продаются отдельно, но образуют логический диптих. У них одинаковый размер, техника, год создания и даже сюжет. Перед нами «Точильщики» — воспоминания о бродячих умельцах Замоскворечья, которые в послевоенные годы зарабатывали правкой ножей и ножниц. Калинин не раз воспроизводил этот сюжет в живописи и графике. В оптике художника точильщики предстают не просто мастерами, а виртуозами, эквилибристами, жонглерами — словом, больше циркачами, чем работягами.

ШЕЛКОВСКИЙ Игорь Сергеевич (1937) Стопка книг (Пирамида). 2000. Бронза. Высота 14 см. Основание 26 × 14,5

Игорь Шелковский — нонконформист, представитель московского романтического концептуализма. В 1979 году, после эмиграции из СССР, во Франции он начал издавать независимый журнал о современном русском искусстве «А-Я».

Пластика работ Шелковского всегда лаконична и символьна. Зачастую ее можно назвать «скульптурной графикой». Перед нами сегодня — один из известных сюжетов Шелковского. В разных источниках он называется «Стопкой книг» и «Пирамидой». На основании подпись, тираж и дата: CHELKOVSKI / 2/8 00

НЕМУХИН Владимир Николаевич (1925–2016) Прикуп. 2010. Холст, акрил, коллаж. 55 × 55

Классический Немухин. Камерный размер, фирменная тема, известный сюжет. Такие работы выгодного отличает относительно высокая ценовая доступность, поэтому они востребованы широким кругом коллекционеров. Впору добавить, что карточная тема имела для Немухина не символическое значение, а эстетическое. Он не восторгался игрой. Для него карты были универсальным языком, алфавитом, сродни использованию первосимволов супрематизма. Которые в этой работе тоже присутствуют.

Подлинность работы подтверждена экспертным заключением Валерия Силаева.

СОВРЕМЕННОЕ ИСКУССТВО

МАМЫШЕВ-МОНРО Владислав Юрьевич (1969–2013) и БОРИСОВ Сергей Александрович (1947) Анна Ахматова. Из серии «Сказки о потерянном времени». 2001. Фотография. 61 × 51

Проект «Сказки о потерянном времени» Мамышев-Монро и фотохудожник Сергей Борисов представили публике в 2001 году — он был опубликован в прогрессивном журнале «АРТхроника». Это отсыл к культуре, которую мы потеряли: к смытому революцией «Серебряному веку», к трагедии русской эмиграции. Героями «потерянного времени» в исполнении Монро были Дягилев, Вертинский, Блок, Есенин, Шаляпин, Вера Холодная.

А перед нами — Анна Ахматова. Монро не ограничился перевоплощением, а добавил в композицию сюжет и загадку. Ведь что за каракули в руках уже немолодой поэтессы? Что за обнаженная с фрагментом подписи Modi…? Многие, конечно, догадались, что это пародия на знаменитый портрет Ахматовой 1911 года авторства Модильяни. О степени близости их отношений до сих пор спорят историки и искусствоведы. Они познакомились в Париже, когда Ахматова была в сопровождении мужа, Николая Гумилёва. А примерно через год она приехала в Париж снова, уже одна. После смерти Модильяни в руки коллекционеров попали многочисленные рисунки обнаженной модели, в которых угадываются черты юной Ахматовой. Был ли это роман или просто наслаждение общением двух талантливых людей — ни Модильяни, ни Ахматова этой тайны не открыли. Остались лишь намеки в стихах и рисунки, которые вполне могли быть плодом воображения Моди.

Фотохудожник Сергей Борисов — летописец андеграундной культуры 1980-х. Он снимал неформалов, рокеров, художников. Героями его работ были Агузарова, Цой, Мамонов, Штейнберг, Зверев, Кабаков. Фотоработы Сергея Борисова давно уже входят в обойму ведущих аукционных домов мира, включая Sotheby’s, Phillips, Dorotheum. Аукционный рекорд для творчества художника был установлен на Сотбис в 2007 году и составляет 12 000 долл.

Владислав Мамышев-Монро — культовая фигура 1990-х. Еще в середине 1980-х он принадлежал к кругу Тимура Новикова, делал с Сергеем Курёхиным «Пиратское телевидение». Его перевоплощения — фирменный перфомативный прием. Мамышев использовал свою внешность, создавая яркие художественные образы. Художник утонул в бассейне на Бали в 2013 году, ему было 43 года.

Фотография «Анна Ахматова» опубликована в каталоге «Владислав Мамышев-Монро. Архив М» Московского музея современного искусства на стр. 142. На обороте фотографии есть подпись соавтора Сергея Борисова и номер в тираже.

ВРУБЕЛЬ Дмитрий (1960–2022) и ТИМОФЕЕВА Виктория (1969) Неизвестная. 1990‑е. Бумага, сангина, гуашь, карандаш, см. т. 46 × 39

Самая известная работа Дмитрия Врубеля — это гигантский мурал на Берлинской стене, который называется «Господи! Помоги мне выжить среди этой смертной любви». А в народе известен как «Целующиеся Брежнев и Хонеккер». Свои портретные композиции он очень часто создавал по сетке, наличие которой стало его фирменным знаком. Главный художественный прием Врубеля — перенос сложных эмоций с фотографий на гигантскую основу, что заметно усиливает психологический эффект. Но в этот раз обошлось без исполинских размеров и жестких эмоций. Сегодняшний Врубель — услада для глаз. Мы не знаем имя модели, но заочно передаем ей свое восхищение ее красотой.

САВКО Александр Андреевич (1957) Наш паровоз. 2024. Холст, акрил. 80 × 100

Палимпсест вдохновлен картиной советского художника Револьда Владимировича Барышникова (1924–1985) «Наш паровоз» (1972). Автор изобразил солдат революции с винтовками и пулеметчицу, стоящих на площадке паровоза. Все по канону соцреализма. Взгляды, полные надежд, да решительные позы. Сразу чувствуется, что «В коммуне остановка!»

Но у Савко строители нового мира предстают в новом образе. Инопланетяне с лицами Ильича! Эти-то быстро устроят новую жизнь. «Наш паровоз» — один из самых востребованных сюжетов в творчестве Савко. Он настолько полюбился коллекционерам, что художник не раз возвращался к историям с этими персонажами.