ШЕСТИДЕСЯТНИКИ

ХАРИТОНОВ Александр Васильевич (1931–1993) Вот и пришла весна… 1980. Холст, масло. 27 × 49

Художник лианозовской группы. Участник исторической выставки в павильоне «Пчеловодство» 1975 года. Самобытный мастер, которого коллеги называли «проповедником добра». Знаменитый коллекционер и подвижник Талочкин обращал внимание, что картины Харитонова представляют собой «небольшой самоцвет, переливающийся сотнями красочных и смысловых оттенков». А его техника похожа «на мерцающую мозаику из мелкой смальты». Обратите внимание, что в жизни эта работа рельефная, сложная и кропотливая. Она словно собрана из тысяч крошечных «вулканических» островков краски.

Перед нами классический, узнаваемый Харитонов. И очень удачный сюжет — «Вот и пришла весна…». Как символ надежды. Как метафора оставшихся в прошлом тяжелых временах. Эксперт Валерий Силаев пишет, что «По своему настроению этот пейзаж Харитонова завораживающий, умиротворяющий, нежный и поэтичный», и оценивает эту работу как «памятник московского неофициального искусства», который может иметь музейное значение.

ЗВЕРЕВ Анатолий Тимофеевич (1931–1986) Букет в бутылке. Вторая половина 1950-х. Бумага, акварель, масло. 59,6 × 42,2

Цветы из-под кисти Зверева выходили просто фантастической красоты. И уж тем более в 1950-е, кода он писал их размашисто в ташистской манере — с брызгами, точно, вдохновенно. Одна проблема — цветы, букеты он писал редко. Даже на выставках эти работы единичны. Так что перед нами в принципе редкость. А учитывая год — перед нами редкость вдвойне. Эксперт Валерий Силаев отмечает, что «Натюрморт "Букет в бутылке" относится к самому лучшему, наиболее творческому и новаторскому периоду художника, когда его огромный потенциал и невероятный талант, жажда творчества и открытий приносили удивительные результаты, что хорошо видно по исследуемому натюрморту "Букет в бутылке", который имеет музейное значение».

КРАСНОПЕВЦЕВ Дмитрий Михайлович (1925–1995) Ваза с раковинами, ветками и другими предметами. 1963. Бумага, акварель, гуашь, тушь. 32,3 × 32,2

«Ваза с раковинами» имеет безупречный провенанс. Именно эту гуашь поклонники творчества Краснопевцева могут увидеть во втором томе справочника Александра Ушакова на стр. 153. Добавим, что рисунок происходит из собрания известного коллекционера Игоря Сановича.

1963 год — это особо ценный период в творчестве Дмитрия Краснопевцева. Им уже найдены и своя фирменная форма, и лаконичная цветовая палитра (яркий цвет не должен отвлекать от формы), и свой уникальный метод. Предметы, изображенные на листе, — это реальные экспонаты коллекции артефактов Краснопевцева, часть которой была унаследована им от деда. И вот эта ваза, в которой лежат раковины и ветки, — одна из его любимых. Вопреки распространенному мнению, он не рисовал свои композиции с натуры. Не собирал их живьем. Почти все натюрморты Краснопевцева были собраны им в голове, зафиксированы в эскизах и уже потом положены на бумагу, оргалит или холст.

Итак, в ближайший вторник будет шанс купить образцовую графику Краснопевцева, опубликованную, с провенансом, абсолютно музейного уровня.

СВЕШНИКОВ Борис Петрович (1927–1998) Солнце мертвых. 1991. Холст, масло. 70 × 60

Крупный холст одного из ключевых художников послевоенного неофициального искусства. Называется «Солнце мертвых». И мы думаем, что это неслучайно. «Солнцем мертвых» назывался известный роман-эпопея Ивана Сергеевича Шмелёва — о трагедии старой России, погибшей в Гражданской войне. Писатель, дважды номинированный на Нобелевскую премию по литературе, испытал колоссальные удары судьбы. Интеллигент, который восторженно принял русскую революцию, вскоре был вынужден бежать от нее в Крым. Но, как оказалось, ненадолго. Сына расстреляли большевики. Самому пришлось снова бежать — в эмиграцию. «Солнце мертвых» было написано Шмелёвым уже в Париже. Оно считается самым значительным и пронзительным произведением писателя.

А что у Свешникова? Нет, там нет белых и красных. Это картина-впечатление. Его классическая фантасмагория с потусторонними персонажами. Свешников тоже повидал в своей жизни горя. И тоже хлебнул лиха от советской власти. По надуманному обвинению художник провел долгие годы в сталинских лагерях. Умирал от голода и болезней, чудом выжил. Позже эти трансформированные сознанием травматичные переживания породили совершенно особый жанр. Сложный, психологичный, мощный. В последние годы картины Свешникова стали бестселлерами русского рынка искусства. И «Солнце мертвых» — безусловно выдающийся экспонат для частного собрания. Работа опубликована в каталоге В. А. Дудакова «Борис Свешников. Свободный в мире несвободы» (Москва: Галарт, 2009).

БУХ Арон Фроимович (1923–2006) Цветы в синей вазе. 2004. Холст, масло. 60 × 50

Бух в лучшем исполнении: комфортный размер, яркие цвета и универсальный жанр. Сейчас сложно поверить, что как самобытный художник Бух родился в возрасте 60 лет. До этого он был рядовым безликой армии соцреалистов. Но что-то случилось. Сильное разочарование, обида пробудили вулкан страсти. Бух сжигает картины, созданные до 1984 года, и становится ярким художником жеста с феноменальным чувством цвета и мощной энергетикой. Таким он и вошел в историю искусства.

ЗУБАРЕВ Владислав Константинович (1937–2013) Бытие. 2010. Холст, масло. 90 × 50

Владислав Зубарев — в прошлом один из лучших учеников Элия Белютина, художник его студии «Новая реальность». После непростого расставания с Белютиным основал свою студию «Темпоральная реальность», в которой исследовалась философия времени. «Бытие» — концептуальная работа позднего периода. Мягкая палитра настраивает на философский лад и располагает к лиричному настроению. Комфортный размер. Классический Зубарев. Правильная цена. Все при ней.

РУССКАЯ КЛАССИКА

БУРЛЮК Давид Давидович (1882–1967) Цветы и книга на фоне морского пейзажа. 1950–1960-е. Холст, масло. 50,8 × 40,5

И снова работа отца русского футуризма, друга Маяковского, «русского Сислея» Давида Бурлюка. Это одно из лучших произведений позднего «американского» периода. Эксперты считают, что эта работа сделана под впечатлением от поездки в Европу, во Францию и Италию, которую Бурлюк совершил в 1949–1950 годах. Он ездил набраться впечатлений и встретиться со старыми друзьями по русского авангарду 1910-х годов. Бурлюк с удовольствием повидался с Ларионовым и Гончаровой и, конечно же, вдоволь насмотрелся картин своего любимого Ван Гога. Неслучайно в наших «Цветах» чувствуется диалог с великим голландским постимпрессионистом. Подлинность работы подтверждена экспертом Юлией Рыбаковой.