ШЕСТИДЕСЯТНИКИ

КРАСНОПЕВЦЕВ Дмитрий Михайлович (1925–1995) Раковина моллюска в нише. 1963. Оргалит, масло. 32,5 × 26,5

Краснопевцев музейного значения! 1963 год — начало особо ценного периода. К этому времени Краснопевцев завершил переход от яркого красочного многоголосия к аскетичной палитре, которая станет еще одним характерным отличием его метафизических натюрмортов.

Помещение предметов в ниши, игра с динамическим диапазоном, мистическая перспектива — в картине применены все излюбленные приемы мастера. Краснопевцев вновь виртуозно передает объем предметов без тени и находит удивительный защитный баланс в окружении стен. Натюрморт имеет камерный размер, но написан настолько вдохновенно, что эксперт Валерий Силаев дает ему оценку «имеет музейное значение».

Дмитрий Краснопевцев входит в число первых имен «другого искусства». Он — участник резонансной выставки в павильоне «Пчеловодство» (ВДНХ, 1975 г.), а также регулярный участник выставок в «горкоме» на Малой Грузинской, 28. Вместе с Немухиным, Плавинским, Харитоновым, Калининым и другими, Краснопевцев выставлялся в горкоме в составе группы «Семь художников». Сегодня Краснопевцев входит в пятерку самых дорогих мастеров неофициального послевоенного искусства, а его работы во многом являются определяющими для уровня собрания.

ПЯТНИЦКИЙ Владимир Павлович (1938–1978) Вечер. 1960-е. Холст, масло. 82 × 60,5

2023 год стал поворотным в оценке наследия Владимира Пятницкого. Наконец-то высокое место художника в истории неофициального искусства пришло в соответствие с рыночным позиционированием его живописи. Появление на открытых торгах картин высокого уровня привело к нескольким ценовым рекордам. Масла Пятницкого уже несколько раз преодолевали отметку в 3 000 000 рублей, то есть вошли в зону высшего ценового диапазона, характерного для первых имен.

Пятницкий — феномен, легенда неофициального искусства. Он умер в 1978 году — за 20 лет до открытия широкой публикой «другого искусства». В другом случае этого времени с лихвой хватило бы, чтобы художника забыли. Ведь во времена СССР его картины и рисунки видел только разве что ближний круг посвященных, да еще некоторые потребители «самиздата». Впрочем, даже среди них немногие знали, что популярные анекдоты «псевдо-Хармса» были написаны и проиллюстрированы Пятницким вместе с Натальей Доброхотовой-Майковой. Вот эти все «Лев Толстой очень любил детей…» — это оттуда, из самиздатовского сборника «Веселые ребята».

Картина «Вечер» — работа безусловно музейного значения. Крупный формат, ценный период, классическая манера и романтичный сюжет. Вещь такого уровня просто обречена стать жемчужиной в статусной коллекции шестидесятников.

ЯКОВЛЕВ Владимир Игоревич (1934–1998) Ваза с цветком. 1969. Бумага, гуашь. 48 × 51,5

«Каждая работа В. И. Яковлева такого качества имеет огромную ценность», — пишет Валерий Силаев. «Является памятником московского неофициального искусства» и «имеет музейное значение». Почему? Перед нами образцовый цветок Яковлева самого ценного периода — 1960-х годов. Именно такие гуаши принесли ему признание и любовь коллекционеров и публики. Яковлев стал «народным художником» еще во времена СССР. Весть об удивительном самоучке передавалась из уст в уста. Гуаши Яковлева висели на стенах во многих квартирах советской интеллигенции — в комнатах врачей, ученых, артистов. Трогательные, беззащитные, искренние натюрморты были отдушиной и отдохновением на фоне бесталанного, но вездесущего пропагандистского соцреализма. Три десятилетия после крушения СССР не изменили отношение публики к «художникам свободы» (к которым относили Зверева и Яковлева). Наоборот. Интерес к работам этих художников продолжает расти, а цены на лучшие работы за последние три года выросли в три раза. Сегодня шедевры Яковлева регулярно штурмуют отметку в 1 000 000 рублей. И именно такой уровень спроса приводит к появлению столь высокого по классу предложения.

ЗВЕРЕВ Анатолий Тимофеевич (1931–1986) Дон Кихот и Санчо Панса. 1975. Картон, масло. 50 × 57,5

Любимый коллекционерами зверевский Сервантес. И в этот раз по-испански солнечный, яркий и жизнерадостный. Просто на редкость! Гораздо чаще этот сюжет у Зверева тяготеет к философской меланхолии и выполнен пусть энергично, но в аскетичной палитре. Такого солнечного давно на нашей памяти не было. Коллекционерам — обратить внимание!

Впрочем, призывать к этому и не требуется. Анатолий Зверев входит в число самых ликвидных художников в обойме неофициального искусства. Спрос на его произведения опирается на самую широкую аудиторию коллекционеров в этом сегменте. Именно этим объясняется и заметный рост цен на его лучшие работы, который мы фиксируем все три последних года.

СИТНИКОВ Василий Яковлевич (1915–1987) Урок Кате Фоминой. 1968. Бумага, масло. 86 × 61

Доэмиграционный Ситников, подписной, датированный.

Василь Яклич Ситников (которого в кругу нонконформистов звали «Фонарщиком») — гениальный самоучка, открыватель таланта многих будущих звезд второго русского авангарда. У Ситникова учились Яковлев, Вейсберг, Харитонов и многие другие.

Надпись «урок» вверху листа может смутить начинающих коллекционеров, поэтому еще раз объясним. Работа с рисунками своих учеников была частью художественного метода Ситникова. Он не стеснялся вмешиваться в наброски «студентов» своей «академии». Когда ученика заносило не в ту сторону, Ситников принимал штурвал на себя, брал щетку и показывал класс. А уж если работа выходила особенно удачной, то Ситников признавал свое авторство и подписывал вещь. На практике сегодня так эти работы и сортируются. Если фигура не подписана — то просто «школа Ситникова», которая стоит символические деньги. Но если стоит подпись «самого» — то уже другое дело. И последнее — как раз наш случай.

СОВРЕМЕННОЕ ИСКУССТВО

ВРУБЕЛЬ Дмитрий Владимирович (1960–2022) Из цикла «Слуховые галлюцинации». 1989. Бумага, масло. 176 × 105

Дмитрий Врубель — автор знаменитого мурала (граффити) «Господи! Помоги мне выжить среди этой смертной любви» на Берлинской стене. Сюжет с целующимися генсеками многие знают под названием «Братский поцелуй» или в простонародье «Брежнев с Хонеккером». По легенде, идею нарисовать этот жуткий сюжет именно на Берлинской стене предложил Дмитрий Пригов. Позже живописные варианты композиции продавали на Сотбисе за чудовищные деньги, печатали на банках с пивом, да чего только не делали. Вещь получилась настолько знаковой, что Врубель рисковал стать художником одной картины. К счастью, этого не произошло. После успеха «братского поцелуя» Дмитрий Врубель сделал немало резонансных выставок, самой громкой из которых стал, пожалуй, «Евангельский проект». В нем цитаты из Библии были проиллюстрированы образами современных страждущих, стяжателей и юродивых.

Фирменный художественный прием Врубеля — перенос сложных эмоций с фотографий на гигантскую основу, что придает всей конструкции дополнительную жесткость. Технология Врубеля позволяет создавать мощные психологические портреты, где анонимный абстрактный персонаж используется для генерации концентрированной «мунковской» эмоции. «Слуховые галлюцинации» построены ровно по этой классической врубелевской схеме.

Обратите внимание, что «Слуховые галлюцинации» — это проект 1989 года. Картина написана за год появления первого «Братского поцелуя» и задолго до появления «Евангельского проекта». Редкость!

ТИШКОВ Леонид Александрович (1953) Живущий в хоботе. 1997. Холст, масло. 32 × 76

Многие зрители узнают Леонида Тишкова в первую очередь по его фантастически красивой луне, которая освещает многие его работы. Но вообще он мастер метафорического концептуализма. Много лет назад Тишков населил свои воображаемые миры персонажами альтернативной эволюции: Даблоидами с одной ногой и большой головой, Стомаками в виде автономных кишечников, Водолазами с пуповинами вместо шлангов. Отдельный вид его сказочных существ — Живущие в хоботах — люди, прячущиеся в теплых и уютных хоботах слонов. Метафорические утробы появились в творчестве Тишкова в конце 1980-х — почти 35 лет назад. Одна из идей этой конструкции в том, что рядом с человеком всегда есть что-то большое, что даст ему защиту и комфорт. Перед нами сегодня — одна из самых ярких и эффектных работ важного постконцептуального цикла.

КУЛИК Олег Борисович (1961) Чайки. Из серии «Музей природы, или Новый рай». 2001. Цветное фото. 33 × 41

Олег Кулик — один из самых глубоких художников в искусстве новейших течений. Он философ, художник пророческого дара, интеллектуальный смельчак и блестящий рассказчик, способный удержать внимание большой аудитории. Думаю, в том, что он ворвался в русское искусство именно в скандальном образе человека-собаки тоже есть ироничный концептуалистский жест. Так уж точно было быстрее.

Насмотренный коллекционер заранее съеживается в ожидании встречи с произведениями Кулика. Художник славится своим радикализмом и провокативной эстетикой. Но в этот раз можно не жмуриться. «Музей природы, или Новый рай» — тонкая медитативная история об утрате гармонии человека с природой. По сюжету, полупрозрачные фигуры Адама и Евы предаются плотским радостям в симуляции «Нового рая», образованного музейными чучелами животных. Художник словно ставит зрителя перед выбором: либо мы (люди), либо они (птицы и звери). Впрочем, это только первый слой. В работах Кулика их всегда несколько.

Разбирать эти смыслы — задача не на один день. А вот что подкупает в «Музее природы» в коллекционном смысле — так это баланс философской жесткости и одновременно сниженной визуальной провокационности. Для Кулика, повторю, это редкость. Так что перед нами отличный вариант для включения в собрание. Фотография подписана на обороте.