ШЕДЕВРЫ

СООСТЕР Юло (1924–1970) Яйцо на горе. 1963. Картон, масло. 35 × 49,5

Появление работы такого класса на торгах — это локальная сенсация для аукционного рынка шестидесятников. Большая редкость! Соостер — масло — особо ценная тема — особо ценный период, 1963 год.

Гордость русского неофициального искусства Юло Соостер в 1949 году был репрессирован по 58-й антисоветской статье. Шесть лет провел в казахстанском Карлаге. Освобожден в 1956 году по указу Хрущёва. И благодаря Хрущёву чуть снова не оказался за колючей проволокой. На зловещей выставке в Манеже в 1962 году разъяренный Хрущёв матерно обзовет автора лунного пейзажа и пригрозит вместо Луны отправить его в лагеря. После такой «рецензии» Юло перебивался заказами в издательствах под псевдонимом, чтобы не раздражать своей фамилией. Он иллюстрировал фантастику и научно-популярные статьи — то есть работал в тех сферах, где нельзя было придраться к идейности и народности. Соостер был одним из главных авторитетов Сретенской группы, куда входили Кабаков, Булатов, Янкилевский. Одной из любимых его тем в искусстве были фантастические яйца — как символ жизни.

Картина «Яйцо на горе» происходит из собрания Виктора Николаевича Тростникова (1928–2017), друга художника, физика, православного богослова, философа. Соостер был оформителем книги Тростникова «Физика: близкое и далекое», которая вышла в издательстве «Знание» как раз в 1963 году. Подлинность картины подтверждена экспертным заключением Валерия Силаева.

ШЕСТИДЕСЯТНИКИ

ЯНКИЛЕВСКИЙ Владимир Борисович (1938–2018) Сквозь время II. 1994. Бумага, пастель, гуашь, карандаш, коллаж. 50 × 194

Двухметровая композиция «Сквозь время» опубликована в альбоме «Владимир Янкилевский. Анатомия чувств» 2009 года на странице 293. Коллаж в центре — это фигуры богов Амона и Ра-Хорахте, высеченные на фасаде Храма Рамзеса, построенного в 1279–1213 годы до н. э. По сути, перед нами философская притча, своего рода концептуальный ванитас о природе вечности и мимолетности.

Владимир Янкилевский — представитель эпического экспрессионизма, художник круга Сретенского бульвара, куда входили Кабаков, Соостер, Пивоваров, Соболев-Нолев. Вместе с Неизвестным, Соболевым и Соостером он участвовал в резонансной Таганской выставке и Манеже-1962, где Хрущёв обозвал его пентаптих «мазней». Янкилевский — создатель программных циклов «Пространство переживаний», «Анатомия чувств», «Автопортреты», «Люди в ящиках», «Мгновение вечности». Темой его исследований были не только вечные вопросы (мужское — женское — универсум — человек и время), но и природа конформизма, адаптации и изменчивости человека в агрессивном социуме.

ЗВЕРЕВ Анатолий Тимофеевич (1931–1986) Фикус в банке. 1950‑е. Бумага, пастель, влажная кисть, процарапывание. 36 × 25

Трогательная композиция с цветком создана в ранний романтический период Анатолия Зверева — в 1950-е годы. Рисунок происходит из коллекции Георгия Костаки, и от него попал в собрание жены военного атташе Канады, которая была заядлым коллекционером. Подлинность подтверждена экспертным заключением Валерия Силаева.

РУХИН Евгений Львович (1943–1976) Питер — корюшка. 1972. Холст, левкас, масло, темпера, ПВА, эпоксидная смола. 71 × 47,4

Корюшка-кормилица является одним из неофициальных символов Санкт-Петербурга на протяжении трех столетий. Триста лет назад она была спасительницей строителей города. Еще Петр I поддержал ее вылов своим указом, чтобы рыбаки могли накормить растущее население и строителей города в сложный, голодный весенний период.

В этой романтической и легкой работе Рухина нет тяжелого «реди-мейда». Она импрессионистская по духу и непростая по сюжету. Кто-то видит в ней силуэт карточной «шестерки», нижний ряд которой скрыт под водной гладью. А символ рыбы, довольно часто используемый Рухиным, является отсылкой к раннехристианскому шифру.

БУЛАТОВ Эрик Владимирович (1933) Портрет В. Я. Ситникова. 1960. Бумага, акварель. 42 × 29,5

Эрик Булатов — яркий представитель московского концептуализма. Самый дорогой из ныне живущих русских художников. Булатов входил в так называемую группу Сретенского бульвара, куда включают Кабакова, Янкилевского, Васильева и др.

На портрете изображен Василий Ситников — «фонарщик» — легенда московского неофициального искусства. Подлинность подтверждена собственноручной надписью Ситникова на обороте и экспертизой Валерия Силаева.

ТАБЕНКИН Илья Львович (1914–1988) Обнаженная. 1980‑е. Бумага, сангина, пастель. 35 × 50

В восемнадцать лет студент Московского художественного училища памяти 1905 года Илья Табенкин послал арестованному другу краски. За это его самого арестовали, посадили в Бутырку, потом отправили на каторгу в казахские лагеря. Вернуться к профессии помог случай: хаос Второй мировой войны позволил скрыть судимость и поступить в нынешний Суриковский художественный институт, в те годы эвакуированный в Самарканд.

В 1970-х выставлялся в составе «Группы шестнадцати» вместе с Евгением Расторгуевым. А в 1988 году картины Ильи Табенкина участвовали в первом и единственном московском Сотбисе.

БЕЛЕНОК Пётр Иванович (1938–1991) Случайное затмение. 1990. Оргалит, см. т., коллаж. 116 × 85

Перед нами Беленок предпоследнего года жизни — 1990-го. В это время его тревожные чувства и сложные эмоции сильно обострились — и эти переживания художник вдохновенно перенес на свои масштабные оргалиты. Картина происходит из собрания наследников.

ЯКОВЛЕВ Владимир Игоревич (1934–1998) Яблоки и огурец. 1976. Бумага, акварель, гуашь. 45 × 55

«Яблоки и огурец» — гуашь особо ценного периода. Яковлев полон сил. В это время из-под его кисти выходят светлые, чистые, многодельные работы. Эксперт Валерий Силаев в заключении по этой работе отмечает, что «Яковлев писал ее явно с удовольствием, находясь в прекрасном душевном и физическом состоянии». Гуашь происходит из известного парижского собрания бывшего торгового атташе Франции в СССР. Они с женой были влюблены во второй русский авангард, дружили с художниками и собрали отличную коллекцию нонконформистов.

СВЕШНИКОВ Борис Петрович (1927–1998) Урожай. 1996. Бумага, тушь, темпера. 25 × 32

Право увлекать в собственные миры далось Свешникову дорогой ценой. Его персонажи родились в воспаленном мозгу измученного голодом и болезнями юноши, отбывающего срок в лагере. Для Свешникова десять лет были фактически смертным приговором. Ничего не подозревающий студент не был готов к такой несправедливости ни физически, ни морально. Долгие месяцы в лагерях он просто не мог поверить, как такое могло произойти, за какие грехи. Выжил художник чудом. Его спасли товарищи по несчастью. Сняли с тяжелых работ и даже создали крошечные возможности для занятий творчеством. Сегодня работы Свешникова — бестселлеры аукционного рынка.