ШЕСТИДЕСЯТНИКИ

ВЕЧТОМОВ Николай Евгеньевич (1923–2007) Голубой рассвет. 1994. Оргалит, масло. 80 × 50

Биоморфные сюрреалистические пейзажи Вечтомова обычно ассоциируются с красно-оранжевой гаммой — раскаленной, шипящей, радиоактивной. А вот синюю и золотую палитры художник использовал гораздо реже. И поэтому такие работы привлекают повышенное внимание коллекционеров. В частности, именно пейзаж в синей гамме установил локальный аукционный рекорд для творчества Вечтомова в начале 2020-х. «Голубой рассвет» — подписной пейзаж 1994 года. На обороте сохранилась выставочная этикетка, по которой можно предположить, что она участвовала в выставке «Фантазии» Николая Вечтомова, которая прошла в галерее А-3 в 1996 году. У нас, к слову, есть ее афиша.

Николай Вечтомов — художник Лианозовской группы, единомышленник и сосед по мастерской Владимира Немухина. Его живописный метод, частью которого стали фирменные цветовые «вспышки», родился на фронте. Это своего рода сублимация воспоминаний о взрывах, которые он видел на войне. Впрочем, сегодня, если не знать предыстории, то никогда об этом не догадаешься. Ведь в работах Вечтомова главное — романтика путешествия по фантастическим мирам.

БЕЛЕНОК Пётр Иванович (1938–1991) Белая дыра. 1980. Бумага, тушь, кисть, коллаж. 35 × 50

Перед нами камерный психологический эксперимент родоначальника панического реализма. Белая неизвестность на фоне черной мглы. Инь и янь. Белая бездна, в которую всматривается одинокий человек. Основная драма в творчестве Беленка — это конфликт человека и абстрактной темной силы (необязательно природы), в котором слабый как правило терпит поражение. С этой идеей, с этой интуитивной находкой он беспощадно выделил вектор эпохи. Полузабытый, почти нищий, Беленок умер в год крушения СССР. Но время все расставило на свои места, и сегодня художник справедливо считается одним из главных новаторов неофициального искусства.

ЗВЕРЕВ Анатолий Тимофеевич (1931–1986) Японка. 1973. Бумага, темпера, масло. 59,5 × 39

ЗВЕРЕВ Анатолий Тимофеевич (1931–1986) Автопортрет в шляпе. Вторая половина 1950‑х. Бумага, тушь. 19,5 × 16

«Японка» — интересный пример портретного жанра. Зверев экспериментирует, пробует новое за рамками полюбившихся приемов «зверевского портрета». Вероятно, Зверев запечатлел кого-то из сотрудников или жен сотрудников дипкорпуса.

«Автопортрет в шляпе» — еще одна камерная, интимная, тонкая аналитическая работа, которая когда-то принадлежала легендарному коллекционеру Георгию Костаки. При его содействии автопортрет оказался в собрании канадского военного атташе в конце 1950-х годов. И вот теперь этот рисунок вернулся на родину. Рисунки и зарисовки Зверева 1950-х годов многие считают вершиной его виртуозного метода. Вердикт эксперта Валерия Силаева — «имеет музейное значение».

МИХНОВ-ВОЙТЕНКО Евгений Григорьевич (1932–1988) Композиция. 1975. Бумага, гуашь. 49 × 37

Подписной и датированный рисунок легенды питерского нонконформизма. Причудливая МВ и год — 75. Один из главный новаторов послевоенной абстракции, опередивший даже ряд признанных в мире американских открытий, он прожил короткую и неприкаянную жизнь. Почти без выставок. Не говоря уже об официальном признании или каких-либо званиях и регалиях. Михнов-Войтенко работал токарем, рисовал вывески на художественном комбинате, оформлял рестораны и дворцы культуры. Долгое время его мощные абстракции видели лишь друзья и узкий круг «своих». Художник умер в 1988 году в возрасте 56 лет.

НЕМУХИН Владимир Николаевич (1925–2016) Валет Владимир Маяковский. 2003. Холст, акрил, коллаж. 70 × 50

Опорная работа одного из важнейших циклов в творчестве Владимира Немухина. Художник второго русского авангарда отдает дань уважения поэту первого русского авангарда. Маяковский в России — это по-прежнему культовая фигура. Одновременно баловень судьбы и трагическая личность. Как Высоцкий в советской поэзии, как Цой в русском роке.

Немухин любил этот сюжет. Популярности ему придал и тираж доступных шелкографий, который быстро разошелся по коллекциям. 30 экземпляров, напечатанных в 2014 году, стали бестселлерами на аукционном рынке. А вот живописные версии этого сюжета — куда большая редкость. И у нас представлен как раз уникальный ранний вариант 2003 года, выполненный на холсте.

СЕМИДЕСЯТНИКИ

МАКАРЕВИЧ Игорь Глебович (1943) Космический крест Буратино. 2006. Картон, акрил. 74 × 54,5

Буратино в творчестве концептуалиста Игоря Макаревича — это не сказочный персонаж «Золотого ключика», а продукт раздвоения личности душевнобольного бухгалтера деревообрабатывающего завода Николая Борисова. Бедняга становится одержим идеей единения со всем древесным и навязчивой идеей превращения в дерево. Дальше изучайте сами.

Этот довольно сложный концептуальный ход Макаревич использует с 1996 года. Его Буратино путешествует по работам Малевича, проступает в них, а порой и материализуется в качестве самостоятельного персонажа с длинным носом. Данная работа — это узнаваемый парафраз первосимвола Малевича — «черного креста» с характерными кракелюрами, как на одном из «Черных квадратов». Макаревич препарирует супрематизм в поисках «эликсира живописи» — магического компонента, оживляющего живописную материю. И перед нами — важная часть этих поисков.

ГРИГОРЬЕВ Александр Ефимович (1949) Размышления о 1970‑х. 2021. Бумага, темпера. 70 × 70

Шестьдесят лет назад Александр Григорьев был кинетом, участником группы «Движение», вместе с Нусбергом, Колейчуком, Инфантэ. Группа «Движение» стала ярчайшим явлением в советском послевоенном искусстве. В середине 1970-х Александр Григорьев ушел из группы «Движение» и вот уже больше сорока лет последовательно развивает идеи оп-арта — оптического искусства.

Представленная сегодня темпера — трибьют эпохи кинетизма. Она так и называется — «Размышления о 1970-х».

ОРЛОВ Борис Константинович (1941) Музыкант (синяя). 1978. Фарфор, надглазурная роспись. 45,5 × 37

Борис Орлов называет себя «имперским художником» и даже «художником-политологом». Семидесятник, представитель младшего поколения неофициального советского искусства, он разработал самобытный стиль социальной геральдики. Его персонажи, как и наш трубач, зачастую лишены лиц. Их идентичность определяют знаки отличия, псевдоордена, шевроны, нашивки и орденские планки. Люди — это не люди, а манифестация социальных ролей. Это видно и в нашем музыканте. Играющий мундир. Раздутая от важности функция.

Музыканты Орлова существуют в синих и красных мундирах (их можно посмотреть в каталоге «Фарфор шестидесятников»). Внутри рядом с подписью стоит дата — 1978. Хотя фарфор изготовлен в 2010-х годах. И это не ошибка, а позиция автора. Он ставит дату замысла — год, когда был придуман концепт.