ШЕСТИДЕСЯТНИКИ

ЯКОВЛЕВ Владимир Игоревич (1934–1998) Цветок-спрут. 1996. Холст, масло. 60 × 80

Это музейного размера масло Владимира Яковлева происходит из собрания известного коллекционера Эрика Багдасаряна. Картина участвовала в прижизненной выставке художника в 1996 году, а потом еще в нескольких выставках. Опубликована в каталогах. Подлинность подтверждена экспертным заключением Валерия Силаева.

Девяностые — это лебединая песня Владимира Яковлева. Сюжеты его работ все больше тяготеют к фантасмагоричности, становятся энергичнее и экспрессивнее. Меняется даже палитра — в ней все чаще доминируют холодные, порой просто врубелевские цвета. Если Яковлев шестидесятых — это трогательная романтика, то Яковлев девяностых — это уже мощный экспрессионизм.

Техника представленной работы достойна отдельного внимания. Напомним, что Яковлев на холсте — это большая редкость. Ведь дома и в интернатах он работал только на бумаге — гуашью, темперой, карандашами. Запах масла мешал родственникам и соседям по палате. Поэтому живопись маслом появлялась преимущественно, когда Яковлев «гостил» у своих друзей и добровольных опекунов. Для художника занятия живописью были удовольствием. В такие моменты он работал особенно вдохновенно, отходил от наработанных сюжетных конструкций и не боялся пускаться в эксперименты.

ВЕЧТОМОВ Николай Евгеньевич (1923–2007) Скала. 1997. Холст, масло. 50 × 70

Перед нами подписной опубликованный Вечтомов музейного уровня. Холст «Скала» имеет безупречный провенанс. Двадцать лет назад эта картина напрямую от художника поступила в собрание известного коллекционера нонконфомистов Евгения Корешкова. Картина опубликована в каталоге его собрания «Другое искусство» на стр. 39.

Для этой глубокой картины очень важен выставленный свет. Стоит направить на нее луч — и солнце за скалой вспыхивает светом. В ней есть все, за что ценятся картины Вечтомова: градиенты, текстура и магическая атмосфера.

ЗВЕРЕВ Анатолий Тимофеевич (1931–1986) и КАЗАРИН Виктор Семёнович (1948–2021) Пароход. 1986. Оргалит, масло. 86 × 122

Две подписи — два автора. В левом углу КВ — Казарин Виктор. А правом углу АЗ — Анатолий Зверев. Лет десять назад я специально задавал этот вопрос Виктору Семёновичу: «А как это происходило? Один писал, другой дописывал?» Нет, оказалось, буквально в две руки. Если работал один, то и подпись ставилась одна. Работы авторства Зверев-Казарин появились в очень короткий и конкретный исторический период. И в очень конкретном месте. В 1986 году в квартирной мастерской Виктора Казарина на Малахитовой улице. Зверев жил несколько месяцев у своего друга и коллеги по горкомовской группе «21». Казарин вспоминал, что Зверев пришел к нему измученный, эмоционально истощенный. И работа в мастерской Казарина, можно сказать, стала для Зверева арт-терапией. Это был период дружеских импровизаций, баловства, творческих приключений. Неслучайно большинство работ того периода лучатся оптимизмом.

СЛЕПЫШЕВ Анатолий Степанович (1932–2016) Охота. 2004. Холст, масло. 50 × 100

Метровый Слепышев. И предельно узнаваемый, несмотря на относительно редкий сюжет. Надо же — охота! Лучше всего коллекционеры знают его пасторальные прогулки, сюжеты из жизни сельских жителей и деревенские сцены. А тут залихватский, стремительный сюжет — погоня за дичью! Редкость.

Несмотря формальный статус официального художника и возможность участвовать в выставках МОСХа, Слепышев был бунтарем по духу и безусловно принадлежал к обойме нонконформистов. В 1975 году он вместе с другими художниками «другого искусства» выставлялся в павильоне «Дом Культуры» на ВДНХ, участвовал в Измайловской выставке и в квартирных выставках в мастерской Михаила Одноралова.

НЕМУХИН Владимир Николаевич (1925–2016) Архитектурный модуль. Трехмерная композиция. 2000. Дерево, краска. 45 × 14 × 14

НЕМУХИН Владимир Николаевич (1925–2016) Прилукский пейзаж. Первая половина 1970-х. Холст, масло. 43 × 63

«Трехмерная композиция» — безусловная творческая удача Немухина-скульптора. И сама история появления этой работы не менее эффектна, чем финальная форма. Если ее не знать, то создается впечатление, что перед нами продукт сложной аналитической работы, конструктивистских построений и математических вычислений. Но на самом деле природа этой композиции — глубоко импрессионистическая. Много лет назад автор рассказал искусствоведу Елене Владимировой, как именно было дело. В своих родовых Прилуках на берегу Оки художник увидел липу, расколотую ударом молнии. Дерево не сгорело, а взорвалось от разряда тока. Кора оторвалась от ствола и повисла лоскутами. Немухин был заворожен красотой этого разрушения и через какое-то время воплотил свое впечатление в грациозной модернистской форме.

И, коль речь зашла о Прилуках, то вашему вниманию — еще одна картина, фигуративный пейзаж из «Немухинского Барбизона», написанный в первой половине 1970-х годов. Сегодня сложно себе представить, но у постмодерниста Немухина есть блок вполне себе реалистических работ. С них он и начинал. Руку ему во время войны ставил художник Соколов. Сам Михаил Соколов был художником «авангарда, остановленного на бегу». Но конструктивистские эксперименты у юного работника оборонного завода не приветствовал. Так что представитель «второго авангарда» Немухин даже спустя многие годы мог в удовольствие написать очень уверенный романтический пейзаж. Как, к слову, и его друг Рабин.

ШЕМЯКИН Михаил Михайлович (1943) Лючiя. 1961–1969. Бумага, офорт. 35,5 × 23

Работа тиражная, но редкая. Перед нами один из первых офортов Шемякина. Совсем ранний, когда он еще подписывался двумя буквами — МШ. В каком году это точно было — даже сам автор вспомнить уже не смог. В начале шестидесятых. Поэтому в сертификате фонда Шемякина указан диапазон из нескольких лет. Знатоки считают эту эстетскую вещь удачей Шемякина. И особенно отмечают женскую кисть, выполненную точным стремительным движением. Сегодня именно такой офорт висит в комнате жены Шемякина — Сары.

Работа оформлена, снабжена сертификатом фонда художника — отличный вариант как для коллекции, так и для подарка.

ЯНКИЛЕВСКИЙ Владимир Борисович (1938–2018) Сквозь жизнь. Из цикла «Город». 2007. Картон, бумага, тушь, пастель, карандаш. 50 × 91

По структуре эта работа — суть фирменный триптих Янкилевского, где левая и правая части символизируют мужское и женское начало, а в центре расположен универсум. Вот только в этот раз в центре Янкилевский задействовал тему «люди в ящиках». Тему, которую многие считают важнейшей в его творчестве. Идея кривых ящиков, в которых находятся люди в неестественных позах, — одна из главных философских концепций Янкилевского. Пресс социума и многочисленные малые компромиссы со временем уродуют людей даже самых несгибаемых. А уж про большинство населения и говорить нечего. Все более тесный ящик обстоятельств заставляет их приобретать уродливую форму, совершая неблаговидные поступки. Работа сложная, важная и в высшей степени философская.