ШЕСТИДЕСЯТНИКИ

БОРУХ (Штейнберг Борис Аркадьевич, 1938–2003) История советского искусства. 1989. Оргалит, см. т. 75,5 × 101

Перед нами метафорическая история советского искусства от нонконформиста Боруха Штейнберга. Схема — генеалогическое древо — допускает трактовки. В нем три прародителя, три поворота, три истока. Первый — реалистическая школа, символом которой является фигуративный пейзаж. Второй — неискренняя притворная составляющая, символом которой стала китчевая фотография, из тех, что продавали на толкучках. И, наконец, провозвестник нового — супрематизм, русский авангард, из «шинели» которого вышло послевоенное советское неофициальное искусство. И все это переплелось, все это сковано скобами, все это породило феномен советского искусства. Возможна ли иная трактовка? Да. Борух не дает четких наставлений. Он предлагает лишь задуматься. Но факт того, что икона русского авангарда и колокол помещены в центр, выдает симпатию художника к смелости и новаторству в искусстве.

В кругу неофициального искусства Борух был редким художником, кто исповедовал не только идеологическую свободу, но и бытовой нонконформизм. В отличие от большинства шестидесятников он не зарабатывал на жизнь в советских издательствах. Жил на деньги от продажи своих картин и ассамбляжей иностранцам. Не боялся давления властей и имел репутацию одного из самых смелых и бескомпромиссных неофициальных художников.

ЯКОВЛЕВ Владимир Игоревич (1934–1998) Красный цветок в вазе. 1970‑е. Бумага, гуашь. 61 × 42,5

В ролике прошлого аукциона мы рассказывали, что цветы Яковлева бывают не только меланхоличными, но и агрессивными, с искрением, с мощной энергетикой. И вот перед нами как раз такой. Красно-оранжевый, дерзкий. Работа происходит из семьи художника, этот провенанс зафиксирован в экспертном заключении Валерия Силаева. На обороте есть характерные записи, сделанные художником — обрывки мыслей, написанные кистью, скорее всего, бытовые заметки.

Яковлев — художник свободы, искренние работы которого были отдушиной для представителей русской интеллигенции. Его рисунки любили и покупали врачи, музыканты, ученые.

РАБИН Оскар Яковлевич (1928–2018) Город в провинции с фонарем. 2006. Холст, масло. 89,5 × 116

Музейного размера парижский Рабин с ценной лианозовской темой. Нет ни французских надписей, ни рекламных вывесок. Лишь плетущиеся на работу люди, покосившиеся домишки, церковь на холме да морозные дымы печного отопления. А еще керосиновая лампа и скорая помощь. Картина послевоенного быта. Работа написана словно в 1960‑е, хотя на самом деле к этой теме Рабин вернулся лишь через сорок лет.

Подлинность картины подтверждена экспертным заключением Валерия Силаева.

СЛЕПЫШЕВ Анатолий Степанович (1932–2016) Пейзаж с облаком. 1975. Холст, масло. 50,5 × 65

Слепышев особо ценного периода, можно сказать, ранний — 1975 год! Подписной, датированный. Меланхолический сюжет с телегой на пути домой. На обороте сохранилось название «Пейзаж с облаком». Редкая вещь, советская, доэмиграционная.

Слепышев выставлялся с нонконформистами в павильоне «Дом Культуры» на ВДНХ (1975), участвовал в Измайловской выставке, а также в «квартирниках» в мастерской Михаила Одноралова. При этом он был членом МОСХа и участником многочисленных официальных выставок. В поздние советские годы работы Слепышева стали своеобразной «валютой» — их вывозили новые эмигранты, чтобы продать за границей. Картинами Слепышева занимался и Костаки, когда создал свою галерею в Греции. Сегодня Слепышев по-прежнему остается любимцем коллекционеров и одним из самых ликвидных художников на внутреннем рынке.

КУПЕР Юрий Леонидович (1940) Спичечный коробок. 1980. Металлическая пластина, масло, патина. 13 × 12

Камерный, тонкий Купер. 1980 год. 45 лет выдержки!

Меланхолический реализм Юрия Купера — это гимн благородству старых вещей, застывших в безвременье. Интересно, что эту ныне главную тему своего творчества он открыл уже в эмиграции, куда уехал в 1972 году. В СССР он работал в стиле романтического сюрреализма. И вот уже через несколько лет после отъезда его картины увидел фотограф Джон Стюарт и дал дружеский совет: «Ты тонкий художник. Почему просто не пишешь реальность — те предметы, которые тебя окружают?» После этого Купера словно осенило: он начал писать свою мастерскую, инструменты, кисти, предметы интерьера. И с тех пор не менялся.

НЕМУХИН Владимир Николаевич (1925–2016) Бубновый валет № 2. 1991. Холст на планшете из оргалита, левкас, акрил, графитный карандаш. 120 × 100

В этой композиции Немухин вступает в диалог с русским конструктивизмом вообще и Эль Лисицким в частности.

Немухин — член Лианозовской группы, участник Бульдозерной выставки, одна из ключевых фигур послевоенного неофициального искусства.

Холст на планшете из оргалита имеет размер метр двадцать в высоту. Изначально музейный формат. Добавить к этому ценный 1991 год — и вердикт предопределен: имеет музейное значение.

НЕИЗВЕСТНЫЙ Эрнст Иосифович (1925–2016) Среди зверей и птиц. 1966. Бумага, черный фломастер. 57 × 40

Сюжетный, крупный, подписной Неизвестный. Особо ценного периода — 1966 года. Работа сложная, не лаконичная, с множеством прописанных персонажей, без ухода в чистую абстракцию. Можно предположить, что речь идет об Адаме в Эдемском саду — среди райских растений, в окружении зверей и птиц. Редкий сюжет. Редкое исполнение.

Эрнст Неизвестный — символ эпохи. Фронтовик, герой войны, матери которого пришла похоронка. Раненный-перераненный, чудом выживший, начавший жизнь с нуля. Через пятнадцать лет после войны — он уже мощный скульптор-монументалист. В 1962 году он единственный наберется смелости сбить спесь с разъяренного Хрущёва, который устроил разнос «абстракцистам» на выставке в Манеже. За тот инцидент Неизвестный поплатился годами опалы. И в конце концов власти его дожмут — художник примет решение эмигрировать.

ВЛАДИМИРСКАЯ ШКОЛА

КОКУРИН Валерий Григорьевич (1930–2019) Старые дома. 1980. Картон, масло. 41 × 55

Вдохновенный пейзаж Валерия Кокурина. Очень атмосферный. Очень во времени. А на дворе был разгар эпохи застоя, 1980‑й год.

Кокурин наряду с Юкиным и Бритовым считается одним из трех столпов Владимирской школы живописи. «Владимирцы» прогремели в 1960‑м на выставке «Советская Россия», после которой молодых и ярких авторов крепко критиковали за безыдейность. Одно время их даже грозились исключить из Союза художников, но потом дали зеленый свет. Сегодня художникам Владимирской школы выделены отдельные стены в залах Третьяковской галереи. Благодаря своей самобытности, декоративности и относительной ценовой доступности, они пользуются большой популярностью у современных коллекционеров.

Подлинность картины подтверждена экспертным заключением Надежды Севастьяновой, авторитетного специалиста по Владимирской школе.

ШЕСТИДЕСЯТНИКИ И СОВРЕМЕННОЕ ИСКУССТВО

ЮРЛОВ Валерий Иванович (1932) Фонетика цвета. 2016. Картон, акрил. 17 × 18,5 × 23

АНДРЕЕВ Андрей (1989) Акт. 2018. Холст, акрил, см. т. 30 × 30 × 15

Работы художников двух разных поколений — шестидесятника Валерия Юрлова и современного Андрея Андреева — объединяет необычность, если не сказать игривость формы. Раскрашенный картонный «кирпичик» Юрлова под названием «Фонетика цвета» и смятый холст Андреева из серии «Акт» станут не просто яркими пятнами в современном собрании, но и триггерами для многих сложных дискуссий.