ШЕСТИДЕСЯТНИКИ

ЯКОВЛЕВ Владимир Игоревич (1934–1998) Апельсин и стакан в тарелке на табуретке. 1976. Бумага, цветные карандаши. 57 × 45

Тонкий, деликатный, карандашный Яковлев своего лучшего периода — 1976 года — периода творческого расцвета. Чаще всего мы продаем гуаши, реже — масла. А вдохновенные, творческие карандашные работы (не путать с «больничными рисунками») на рынке — редкость. Их можно увидеть на важных выставках и в каталогах, а так чтобы на открытых торгах — почти никогда. Провенанс — безупречен. Работа происходит из очень известного собрания бывшего торгового атташе Франции в Москве, который работал в СССР с конца 1950-х и увлеченно собирал произведения нонконформистов.

Владимир Яковлев — один из главных «художников свободы», любимый художник советской творческой и научной интеллигенции. Он — интуитивист, гениальный самоучка. Влюбленный в искусство ретушер, он свои первые уроки получил от Василия Ситникова и друзей из художественного подполья. Впрочем, позже все вспоминали, что Яковлева учить было не нужно, разве что подсказать отдельные технические приемы. Значительную часть жизни Владимир Яковлев провел в психиатрических лечебницах и интернатах, к концу жизни практически ослеп. Но физическая немощь не выжгла в нем мощную внутреннюю энергетику. Сегодня работы Яковлева — хиты аукционов. Цены на лучшие работы за последние три года выросли в 3–5 раз и сегодня регулярно достигают миллионной отметки.

ВЕЙСБЕРГ Владимир Григорьевич (1924–1985) Раковина и белая посуда. 1969. Холст, масло. 50 × 62

ВЕЙСБЕРГ Владимир Григорьевич (1924–1985) Натюрморт. 1972. Бумага, акварель. 27 × 28,5

Два Вейсберга: живопись и графика. Воздушная акварель, подписная, с дарственной надписью супругам Махровым, сделанной 47 лет назад. А рядом — прозрачная картина самого ценного периода — «белое на белом». Неподготовленный зритель решит, что это абстракция — холст затянут серым туманом. Но стоит направить свет, и лучи выхватят две стопки, морскую раковину, чашки — проявится таинство, которое задумал и сотворил Вейсберг.

Владимир Вейсберг — одинокая планета в орбите неофициального искусства. Он любил повторять, что «общего у меня с современниками — только стена». Вейсберг придумал и описал собственную колористическую систему «невидимой живописи», или «белое на белом». При этом чистый белый он не использовал, а достигал эффекта, работая на сложных цветовых сочетаниях. Вейсберг был перфекционистом. Погружаясь в процесс, он доводил себя до эмоционального истощения. Познал нервные срывы, лечился в психбольницах.

«Раковина и белая посуда» 1969 года принадлежит к особо ценному аналитическому периоду. Работа подписана и указана в перечне живописных работ Владимира Вейсберга за период с 1943 по 1995 год, который опубликован в монографии Хлюпиной на странице 290 под номером 367. Картину сопровождает экспертиза Валерия Силаева. Специалист отмечает ее музейное значение.

ПЯТНИЦКИЙ Владимир Павлович (1938–1978) Ночь, улица, фонарь, аптека. Из цикла «Люди на улице». 1959. Бумага, гуашь, см. т. 60 × 41,5

Владимир Пятницкий — это, возможно, главное повторное открытие последних трех лет. Предположу, что толчком к росту интереса послужила публикация в 2020 году книги «Веселые ребята» — главного советского неофициального комикса, который распространялся в «самиздате». Анекдоты из серии «Лев Толстой очень любил детей…» были придуманы и написаны в 1971 году Владимиром Пятницким и Натальей Доброхотовой-Майковой. И вскоре они стали феноменом альтернативной культуры.

Пятницкий — трагическая фигура нонконформистского искусства. Талантливый студент-химик, считавшийся большим умницей, он бросил научную карьеру и с головой ушел в искусство. Но, как многие считают, растратил свой талант и умер в 40 лет наркозависимым человеком. Картин и гуашей Пятницкого осталось мало, все они — редкость. Сюжеты Пятницкого — зачастую жесткие, сюрреалистичные, непонятные обывателю. Одним из источников его вдохновения стали «Капричос» Гойи, включая знаменитый офорт «Сон разума рождает чудовищ». Возможно, именно поэтому в рисунках и картинах поселились гротескные персонажи, уродцы, участники абсурдных сцен.

Гуашь «Ночь, улица, фонарь, аптека» имеет понятный провенанс, участвовала в выставках, опубликована в каталогах, в частности в монографии «Свой круг. Художники-нонконформисты в собрании Александра Кроника».

РОГИНСКИЙ Михаил Александрович (1931–2004) Зубные щетки. Середина 1990‑х. Холст, масло. 46,5 × 39

Камерная работа Михаила Рогинского — шестидесятника, изобретателя «документализма», который для простоты называют разновидностью «русского поп-арта». Лаконичная темная цветовая палитра очень характерна для его поздних работ парижского периода.

СИТНИКОВ Василий Яковлевич (1915–1987) Урок Борису Мышкову. 1968. Бумага, масло, сухая кисть. 63,1 × 85,2

Опубликованный Ситников. Этот «Урок Борису Мышкову» репродуцирован на странице 176 каталога резонансной выставки «Василий Ситников и его школа», которая прошла в Москве в 2009 году. Работа происходит из собрания ученицы Ситникова — художницы Алёны Кирцовой. А урок Ситников дает другому художнику — Борису Мышкову. «Уроки Ситникова» правильнее воспринимать как самостоятельный жанр. Порой демонстрация подходов и приемов выливалась в появление самостоятельного произведения. И лишь особо удачные вещи Ситников удостаивал собственноручными надписями — дескать, теперь считаю их своими. Так произошло и в этом случае — сверху на этом масле есть надпись рукой Ситникова: «1968-XI-29 пятница   Урок Борису Мышкову».

НЕМУХИН Владимир Николаевич (1925–2016) Суперслон. 1990. Бумага на холсте, гуашь, см. т. 65 × 50

Этот розовый «Суперслон» — подарок Немухина известным европейским коллекционерам. За все время нашей работы это второй суперслон, выполненный в такой экзотической цветовой гамме. Большая редкость. Суперслоны Немухина — безусловные хиты наших аукционов. Коллекционеры с предрассудками любят этот сюжет еще и за то, что в нем нет неизменных для Немухина карт. Хотя это не главное. В суперслонах сошлись главные концептуальные линии Немухина — фигуративная основа «украшена» первосимволами супрематизма. И ни за что не догадаться, что изначально эта композиция родилась под впечатлением закатного солнца на картине Клевера.

ЗВЕРЕВ Анатолий Тимофеевич (1931–1986) Начало осени. 1985. Холст, масло. 65,6 × 50

ЗВЕРЕВ Анатолий Тимофеевич (1931–1986) Портрет Соломона Шустера. 1958. Бумага, цветная тушь, кисть. 57 × 40

Два Зверева. Поздний и ранний. Масло и тушь. Осень патриарха подполья и экспрессия 27-летнего молодого человека. В последней знающие люди усматривали сходство чуть ли не с Эгоном Шиле. Вещи разные. И вместе с тем их объединяет главное: виртуозность, стремительность и лихая АЗ.