«Московский Моранди» Владимир Вейсберг — один из главных и самых дорогих художников неофициального послевоенного искусства. Выраженный одиночка. Вейсберг говорил, что «общего у меня с современниками — только стена».

Андрей Гросицкий был художником орбиты неофициального искусства. Его называли «поэтом вещей». Для Гросицкого была важна не только эстетика, но и дух предмета. Областью его исследований всю жизнь оставалась метафизика предметного мира. Лопаты, мясорубки, ржавые щеколды он превращал в полуабстрактные портреты вещей потрясающей красоты и глубины. Гросицкому посчастливилось дожить до признания. В наши дни его безусловно можно назвать любимцем коллекционеров.

Свое кредо Вейсберг формулировал просто: «Я изучаю палитру». А на вопрос о своем месте в современном искусстве отвечал, что «общего у меня с современниками — только стена». Главным для него был собственный мир. Его религией была колористика. А храмом — выкрашенная во все белое комната в коммунальной квартире на Арбате, превращенная в мастерскую. Куда были допущены лишь самые близкие единомышленники.

Вместе со Зверевым он стал символом неофициального искусства. Это по-прежнему две фамилии, которые первыми приходят на ум: мятежный Зверев и тихий, проникновенный Яковлев. Художник сложной судьбы. Много месяцев провел в психиатрических интернатах. Плохо видел, в конце жизни почти полностью потерял зрение. Но шестидесятые-семидесятые годы — это пик творческой формы Владимира Яковлева.

1996 год — золотой период знаменитого дуэта Виноградов-Дубосарский, когда они раскололи сообщество ценителей. Одни считали их нарочито китчевыми художниками, чуть ли не приспособленцами в угоду вкусам коммерсантов. А уж арт-хулиганами считали точно. Люди в теме как раз наоборот отмечали продуманную концептуальную ироничность Виноградова с Дубосарским и предрекали дуэту роль выразителей духа всех 1990-х. Теперь на расстоянии понятно, что именно они оказались правы.

Один из любимых сюжетов фрейдиста, идеолога психофизиологии в живописи — обнаженная в пространстве. И, конечно, фирменный прием «русского Моранди» — погружение персонажа или объекта в атмосферу, очищенную от всего лишнего. В этой акварели есть все. И тайна белизны. И «невидимые» цвета. И холодное молчание. И даже лицо модели в его системе не должно отвлекать от погружения в эту бесконечность. Вейсберг — феноменально тонкий колорист, работающий кропотливо и точно.

Вейсберг — это художник, которого нужно уметь правильно смотреть. Он создавал свои работы особым, очень кропотливым способом. «Белое на белом» — это не просто белая краска на белом фоне. В его картинах используется очень непростая технология, опирающаяся на сложную философию метафизически-цветового познания мира и особую систему колористического восприятия. На некоторых зрителей картины Вейсберга оказывают даже психическое воздействие. Разгадка белого имела для Вейсберга мистическое значение — она была символом главной тайны, некой великой бесконечности и великого молчания.