ШЕСТИДЕСЯТНИКИ

ЗЛОТНИКОВ Юрий Савельевич (1930–2016) Композиция. 1987. Холст, масло. 107 × 123

Для ценителей творчества Злотникова лучше момента и представить нельзя. Ведь как раз в эти дни в Третьяковке на Крымском валу проходит выставка «Юрий Злотников. Сигнальная система», посвященная важному направлению в послевоенной абстракции. В этой связи интерес к творчеству художника высок как никогда.

Тут важно уточнить, что на музейной выставке представлены рисунки строго из короткого сигнального периода 1957–1962 годов.

А у нас — вещь из следующего ценного периода, который условно можно назвать знаковым, или периодом знаковой абстракции. И это идеальный вариант: масло, музейный размер больше метра, ценная тема. Да и просто редкой красоты вещь.

Купить живопись Злотникова на аукционном рынке раз в десять сложнее, чем графику. А уж с его фирменной узнаваемой абстракцией — и подавно. Юрий Савельевич упорно отказывался продавать живописные работы, даже когда просили важные коллекционеры. Так что появление таких работ — это всегда удача. Например, как в нашем случае — из фондов комбината картина была приобретена в частную зарубежную коллекцию.

С Юрия Злотникова начинается хронология «другого искусства», разобранная в одноименном справочнике. Собственно, история начинается с того, как в 1956 году молодой художник Юрий Злотников разрабатывает «сигнальные системы» — новаторский вид психофизиологической абстракции, графически фиксирующей биоимпульсы и эмоциональные реакции человека. Злотников внимательно слушал своих друзей-ученых, занимающихся кибернетикой, чтобы изобрести художественный язык для описания человеческой психосоматики. И сегодня его идеи почти 70-летней давности поражают своей актуальностью и провидческой природой.

СНЕГУР Игорь Григорьевич (1935) Цветущий кактус. 1994. Холст, акрил. 90 × 150

«Эстетизация пошлости, антихудожественный ширпотреб, обращенный к неразвитому, невзыскательному вкусу. …Именно этими недугами страдают работы И. Снегура, в которых аморфность образа выступает как бы обратной стороной профессиональной беспомощности». В 1970-х годах эти злобные выпады газеты «Советская культура» могли стать приговором для художника. А сегодня однозначно воспринимаются строго наоборот — как высокая оценка.

Игорь Снегур начинал свой путь в студии «Новая реальность» Элия Белютина. Вместе со студийцами Белютина художник участвовал в Таганской выставка и скандальном Манеже 1962. А через 14 лет Снегур станет основателем легендарной «двадцатки» на Малой Грузинской, объединившей прогрессивных художников Горкома графиков.

«Цветущий кактус» — полутораметровый холст, относящийся к ценному периоду метафизической абстракции. Эту тему Снегур разрабатывал с конца 1980-х и спустя несколько лет воплотил в музейном формате. Картина опубликована в каталоге Снегура и имеет понятный провенанс. Тридцать лет назад она была приобретена в галерее «Москоу Файн Арт» и сопровождается трогательным свидетельством времени — сертификатом, напечатанном еще на пишущей машинке, за подписью Ирины Филатовой.

РАБИН Оскар Яковлевич (1928–2018) Могила неизвестного еврея. 1993. Холст, масло. 81 × 115

1993 год — рубежный в творческой судьбе Рабина. Можно сказать, что это год его официального признания в Новой России — ведь именно в 1993 году состоялась его первая персональная выставка в Русском музее. Советский Союз к тому моменту рухнул. Указы времен СССР о лишении гражданства Войновича, Солженицына, Рабина и других Ельцин отменил три года назад. Но про визу в этот момент Рабин не лукавил. Советский паспорт у него отобрали в 1978-м. А российского по-прежнему не было. Для поездки в Санкт-Петербург он получал российскую визу во французский паспорт. Лишь в 2006 году Рабину сделают российский паспорт по инициативе посла России во Франции и будущего министра культуры Авдеева.

«Могила неизвестного еврея» — программная тема в творчестве Рабина. С одной стороны, это манифест непокорного скитальчества, а с другой — новелла об уязвимости человека перед машиной государства. Художник не раз возвращался к этому сюжету.

НЕИЗВЕСТНЫЙ Эрнст Иосифович (1925–2016) Кости и плоть. 1980. Холст, масло. 84,5 × 109,5

«Кости и плоть» — один из магистральных сюжетов легенды неофициального искусства. В картине заложено много прочтений и метафор. В первую очередь это модернистский ванитас — аллегорическое напоминание о бренности и скоротечности жизни. Только если в эпоху Возрождения это была тема покорности, то в трактовке Эрнста Неизвестного речь скорее о гимне сопротивления. Никогда не сдавайся!

Неизвестный — одна из самых масштабных фигур в русском послевоенном искусстве. Он — автор нескольких исторических монументов: 75-метрового монумента «Цветок лотоса» у Асуанской плотины в Египте, «Маски скорби» в Магадане, «Древа жизни» в Москве и других. После конфликта на Манеже-62, когда художник был вынужден схлестнуться с Хрущёвым (в ответ за «мазню» и другие ругательства), он на долгие годы попал в опалу. В 1976 году художник эмигрировал. «Кости и плоть» написаны в первые годы работы в США. Подлинность картины подтверждена дочерью художника Ольгой Неизвестной и экспертным заключением Валерия Силаева.

ВЕЧТОМОВ Николай Евгеньевич (1923–2007) Скала. 1997. Холст, масло. 50 × 70

Двадцать лет назад эта картина напрямую от художника поступила в собрание Евгения Корешкова — известного коллекционера нонконформистов. Она опубликована в каталоге его собрания «Другое искусство» на стр. 39. Текстурная, градиентная, магическая по атмосфере, притягивающая взгляд композиция абсолютно музейного уровня.

ВУЛОХ Игорь Александрович (1938–2012) Интерьер. 1976. Холст, акрил. 50 × 80

Картина опубликована на стр. 63 серого каталога выставки «Живопись и графика Игоря Вулоха» 2008 года. Образцовый эстетический нонконформизм особо ценного периода — 1976 года. Некогда любимца академиков Вулоха в 1961 году отчислили из ВГИКа за профнепригодность. В наказание за несогласованную с властями выставку. Впрочем, таким способом талант не уничтожить. И сегодня Вулох — один из самых востребованных художников неофициального искусства.

БЕЛЮТИН Элий Михайлович (1925–2012) Разговор. 1970. Холст, масло. 124 × 66

Белютин — не просто художник-новатор, но и создатель социального феномена школы свободного искусства в тоталитарном государстве. В середине 1950-х Белютин собрал художников выходного дня, полиграфистов, ретушеров, начинающих художников под эгидой курсов повышения квалификации. Назвался студией «Новая реальность» и начал применять свой учебный метод высвобождения творческой энергии. В Советском Союзе такого не было со времен разгрома первого русского авангарда. За это его не только любили, но и ненавидели. В частности, есть гипотеза, что Белютина со студийцами и приданными на усиление Неизвестным, Янкилевским, Соостером и Соболевым специально заманили на выставку Манеж-1962 под разгром Хрущёва. План удался. Белютин столкнулся с травлей. Впрочем, сегодня перед нами Белютин выступает не в качестве организатора, а в качестве самобытного абстрактного экспрессиониста.

«Разговор» — вещь очень живая. Название — для скромности. Если приглядеться, то речь идет о разговоре мужчины и женщины после момента страсти.

ЗВЕРЕВ Анатолий Тимофеевич (1931–1986) Цветы на столе. 1963. Оргалит, масло. 60 × 46,5

Начало 1960-х — пик творческой формы Зверева. Виртуоз, импровизатор, гений стремительной живописи, он разбрасывает мазки, а потом точными движениями собирает композицию в контуры процарапыванием черенком кисти. Подлинность работы подтверждена экспертным заключением Валерия Силаева.

ЯНКИЛЕВСКИЙ Владимир Борисович (1938–2018) Сквозь жизнь. Из цикла «Город». 2007. Картон, бумага, тушь, пастель, карандаш. 50 × 91

В центральной части логического триптиха Владимир Янкилевский задействовал свою важнейшую тему — «люди в ящиках». Шкафы причудливой формы, в которых находятся люди в неестественных позах — это визуализация социальной деградации обывателя. Поклонился раз, поклонился два, срезал угол, приспособился, уклонился, не стал возражать — и вот уже твой ящик начинает приобретать уродливую форму трусливых поступков.