ШЕДЕВРЫ

ГРОСИЦКИЙ Андрей Борисович (1934–2017) Белый прибор. 1997. Холст, масло, смешанная техника. 140 × 110

Образцовая работа «поэта вещей» Андрея Гросицкого — масштабная, музейного уровня, с выставочной историей. Что за «белый прибор» — загадка. Но это непринципиально. Это может быть фрагмент, часть какой-то красивой конструкции. Для Гросицкого была важна не только эстетика, но и дух предмета. Областью его исследований всю жизнь оставалась метафизика предметного мира. Лопаты, мясорубки, ржавые щеколды он превращал в полуабстрактные портреты вещей потрясающей красоты и глубины. Гросицкий был художником орбиты неофициального искусства. Он участвовал в резонансной выставке в павильоне «Дом культуры» на ВДНХ в 1975 году, а потом в выставках горкома графиков на Малой Грузинской. Уже после перестройки персональные выставки Гросицкого прошли в Третьяковке и Музее Москвы.

ЯКОВЛЕВ Владимир Игоревич (1934–1998) Красный цветок. Конец 1960-х — начало 1970-х. Бумага, гуашь, темпера. 50 × 50

Яковлев музейного значения. Эксперт Валерий Силаев отмечает, что каждая работа Владимира Яковлева такого качества исполнения уникальна и имеет огромную ценность.

«Красный цветок» датируется концом 1960-х — началом 1970-х. Яковлеву около 30. Это период его творческого расцвета. Цветы в это время стали «визитной карточкой» художника. Трогательные, беззащитные цветы Яковлева в то время покупали врачи, ученые, писатели, поэты, представители советской интеллигенции.

ЯНКИЛЕВСКИЙ Владимир Борисович (1938–2018) Автопортрет. 1993. Картон, пастель, карандаш, коллаж. 60 × 80,5

Перед нами редкость. Большая работа одного из главных новаторов неофициального искусства, Владимира Янкилевского. В этом «Автопортрете» не стоит искать внешнего сходства — с профилем Янкилевского нет ничего общего. Это концептуалистский автопортрет — с наполнением головы мыслями, страхами, сомнениями и желаниями. Это схема, анатомический плакат, вмещающий чувства и пространство переживаний. Для этой работы Янкилевский неслучайно прибегает к особой форме коллажа: художник не вырезает, а вырывает фрагменты с чувствами и наклеивает их на фон. Не ждите симметрии и ровных краев. Это намек на конфликты, на пассивную агрессию и другие формы эмоционального насилия, которое испытывает человек в социуме.

Владимир Янкилевский — художник круга Сретенского бульвара, куда входили Кабаков, Соостер, Пивоваров, Соболев-Нолев. Вместе с Неизвестным, Соболевым и Соостером он участвовал в резонансной Таганской выставке и Манеже-1962, где Хрущев обозвал его пентаптих «мазней». Янкилевский — создатель программных циклов «Пространство переживаний», «Анатомия чувств», «Автопортреты», «Люди в ящиках», «Мгновение вечности». Темой его исследований были не только вечные вопросы (мужское — женское — универсум — человек и время), но и природа конформизма, адаптации и изменчивости человека в агрессивном социуме.

ШУЛЬЖЕНКО Василий Владимирович (1949) Нарцисс. 2013. Холст, масло. 120 × 84

Согласно греческому мифу, красавца Нарцисса, сына речного бога, полюбила горная нимфа Эхо. Пошла за ним следом. Нарцисс ей: «Кто здесь?» И она в ответ: «Кто здесь?» Нарцисс прогнал влюбленную нимфу. Несчастная умерла от неразделенной любви — увяла и высохла. Остался только голос, способный повторять чужие слова. Боги наказали Нарцисса. Наслали проклятье неразделенной любви. В результате Нарцисс влюбился сам в себя, увидев красивое отражение на водной глади. И, как и его Эхо, умер, не в силах оторваться от своего образа. А на том месте вырос красивый цветок, наклонивший лепестки к воде.

А у нас сегодня Нарцисс по-русски. В прочтении бескомпромиссного патологоанатома русской действительности и поэта «глубинного народа». За картину «Сортир» художник Василий Шульженко получил обвинения чуть ли не в русофобии, попал под шквал критики, но остался верен себе. Сегодня это один из самых востребованных художников у растущего числа смелых коллекционеров.

ШЕСТИДЕСЯТНИКИ

НЕСТЕРОВА Наталья Игоревна (1944) Устрицы. 2017. Холст, масло. Овал 50 × 60

В «Устрицах» амазонки левого МОСХа Натальи Нестеровой нет сложной метафоры. Если не считать метафорой призыв радоваться жизни и ловить приятные моменты: на балконе у моря с бокалом вина в руке, в беседах с умными людьми в ресторане за устрицами. Художница, к слову, действительно сама большая поклонница этого гастрономического удовольствия. Когда-то в интервью Юрию Коваленко, опубликованном в книге «Русская палитра Парижа», Наталья Нестерова рассказывала: «Я вообще люблю изображать всякую снедь, вкусные вещи. Что человек делает в жизни? Спит, гуляет, играет и ест… И все художники писали пиры, застолья, какие-то игры, времяпрепровождение — за чтением, за музыкой».

Словом, перед нами работа не для переживаний, а для созерцания, для услады глаз, для простого человеческого удовольствия.

ЗВЕРЕВ Анатолий Тимофеевич (1931–1986) Портрет Зинаиды Костаки в шляпке. 1960. Бумага, акварель, белила, процарапывание. 50 × 40

Зинаида Семёновна Костаки — жена легендарного коллекционера Георгия Дионисовича Костаки, дочь купца Панфилова, красавица, гостеприимная хозяйка.

1960 год. Ценный период. Ташистская манера. В левом нижнем углу подпись и дата: АЗ60. Провенанс: коллекция Костаки. Музейное значение. Эксперт Валерий Силаев отмечает, что в России работы этого периода встречаются редко.

МИХНОВ-ВОЙТЕНКО Евгений Григорьевич (1932–1988) Абстракция с зеленым. 1970-е. Бумага, гуашь, см. т. 37 × 64

Перед нами графическая композиция ленинградского шестидесятника, абстрактного экспрессиониста Евгения Михнова-Войтенко или просто Михнова, как пишут в справочниках. Одиночка, сторонящийся любой «политики», не участвовавший в резонансных выставках, Михнов-Войтенко тем не менее остался в истории как яркий нонконформист и новатор абстрактной живописи. Есть мнение, что по ряду художественных и технических открытий он опередил европейских и американских коллег. Но теперь это уже вопрос дискуссионный, так как «железный занавес» надежно ограждал от диалога культур.

В советское время (а в другое он и не пожил, рано умер в 56 лет) Михнов-Войтенко работал токарем, учился в педагогическом институте иностранных языков, в театральном институте на постановочном факультете, рисовал вывески на художественном комбинате, оформлял рестораны и дворцы культуры. Долгое время его мощные абстракции видели лишь друзья и узкий круг «своих». Коллеги с трудом уговорили Михнова подать заявку на первую персональную выставку, которая прошла в 1978 году, за 10 лет до смерти. «Абстракция с зеленым», вероятно, датируется серединой 1970-х. Бесспорная работа и настоящее украшение коллекции.

ДЫННИКОВ Виктор Павлович (1939–2005) Натюрморт. 2000-е. Картон, масло. 47 × 58

Лучезарный пейзаж, яркие краски, стык фовизма и экспрессионизма. Виктор Дынников — яркий представитель одной из альтернативных ветвей Владимирской школы. Почему альтернативной? Считается, что он находился в противостоянии с корифеями — с Бритовым, Юкиным, Кокуриным. Дынников приехал во Владимир из Ленинграда в 1970-х, когда феномен Владимирской школы пейзажной живописи уже был открыт. Кто-то скажет: «Приехал на готовое». И так и не так. Дынников узнаваем. Самобытен. Более меланхоличен. Часто его натюрморты темные. Но у нас не тот случай. Сегодня на торгах «Дынников хорошего настроения» — натюрморт, несущий свет в комнату даже при закрытых окнах.

ВЕЙСБЕРГ Владимир Григорьевич (1924–1985) Обнаженная. 1970-е. Бумага, акварель. 28,5 × 25 (в свету)

Классическая графика Вейсберга 1970-х годов. Обнаженные. Рисунки, сделанные в один проход. Аналоги можно найти в книге Анны Чудецкой.

СОВРЕМЕННОЕ ИСКУССТВО

НАСЕДКИН Николай Николаевич (1954) Ферапонтово. Ель. 2003. Холст, масло. 82 × 100

Повидавший многое бывший санитар буйного отделения психиатрической больницы с угрожающе мощной пастозной живописью. Николай Наседкин — один из самых мощных абстрактных экспрессионистов. С работой музейного значения. В «Ферапонтово» есть все, за что ценят Наседкина — пастозный черный, энергетика, атмосфера.