ШЕСТИДЕСЯТНИКИ

РАБИН Оскар Яковлевич (1928–2018) Вечер. 1977. Холст, масло. 50 × 70

1977 год — последний год Рабина в СССР. Впереди — эмиграция и лишение советского гражданства. Ничего этого он еще не знает, но чувствует, что вскоре жизнь серьезно изменится. Что впереди? Франция или тюрьма — никто по-настоящему не знает. Эта картина — предчувствие. Ветер несет деревянные бараки и избушки по улице, как перекати-поле. Все кувырком. Все вверх тормашками. И нет художнику покоя.

НЕМУХИН Владимир Николаевич (1925–2016) В полдень. 2003. Холст, акрил. 80 × 80

Такие полосы, а точнее горизонтальные цветовые чередования Немухин использовал как конструкции для своих пейзажей. Желтая полоса — пляж. Голубая — вода. Обычно это истории о лете, добрые воспоминания об отдыхе. Картин этой серии было сделано довольно мало. За два года мы видим только вторую такую. Так что для коллекционера это определенно удача.

КАЛИНИН Вячеслав Васильевич (1939–2022) Владимир Немухин и Оскар Рабин. Из серии «Окна памяти». 1998–2004. Холст, масло. 85 × 62

Эффектная вещь с интересной историей. Калинин посвятил эту вещь своим друзьям-лианозовцам — Владимиру Немухину и Оскару Рабину. Левая сторона — вся в немухинских картах, правая — в рабинских бараках. А сверху на все это смотрит луна с лицами двух художников. Общая концепция этого полотна родилась в конце 1990-х. Но после этого художник несколько раз возвращался к этой вещи и вносил в нее изменения. Какой она была раньше — можно увидеть в каталоге Калинина на стр. 314. Обратите внимание, что портреты Рабина и Немухина на ней еще выполнены в черно- белом формате, поэтому она и называлась «Черная луна». Позже, предположу, Калинин посчитал, что черно-белые портреты в черном круге напоминают гранитный цех, и переписал лица в цвете. Так название «Черная луна» потеряло смысл и появилось название «Окна памяти». И это еще не все. На каком-то этапе было еще название «Деревенский пасьянс» (Калинин и Немухин были соседями «по даче» в Прилуках). В общем, картина развивалась, как живой организм, росла (холст наращивался), менялась. И, наконец, обрела законченный вид.

Итак, Калинин. Вдохновенный оммаж лианозовцам. Абсолютно музейный уровень.

СЛЕПЫШЕВ Анатолий Степанович (1932–2016) Пейзаж с телегой. 1980-е — начало 2000-х. Холст, масло. 78,5 × 99

Слепышев французского периода, крупного музейного размера, размашистый, пастозный, мощный. Безусловная творческая удача. В этой картине есть все, что ценят поклонники творчества художника — его «фирменные» уходящие вдаль провода и грубая «русская пастораль» с телегой на фоне поля.

Слепышев не принадлежал к диссидентскому кругу неофициального искусства. Ученик Дейнеки, он уже с конца 1960-х был членом Союза художников и имел возможность официально выставляться. Впрочем, Слепышев все-таки не раз попадал между молотом и наковальней. Его картины снимали с выставок за «нецензурные» эротические сюжеты и еще бог знает за что.

Несмотря на официальный статус, Слепышев был шестидесятником по духу и по ряду критериев причислялся к обойме нонконформистов. В 1975 году он вместе с другими художниками «другого искусства» выставлялся в павильоне «Дом Культуры» на ВДНХ, участвовал в Измайловской выставке и в квартирных выставках в мастерской Михаила Одноралова.

ПЯТНИЦКИЙ Владимир Павлович (1938–1978) Ландыши. 1972. Фанерный планшет, масло. 53 × 44

Вероятно, 2023-й останется в истории русского рынка искусства как год Пятницкого. В этот год картины некогда полузабытого нонконформиста и соавтора анекдотов про «Лев Толстой очень любил детей…» несколько раз брали планку в 2 млн рублей. Относительно недавно анекдоты с оригинальными рисунками Пятницкого были переизданы, прошли выставки, появились новые сборники. В общем-то, это редчайший случай такого эффектного возрождения интереса к творчеству художника, который умер от передозировки в сорокалетнем возрасте 45 лет назад.

Живописных произведений Пятницкого осталось очень мало. Рисунков много, а вот по картинам счет идет, скорее всего, на десятки. Поэтому появление каждого живописного произведения такого класса на рынке — событие.

ЗВЕРЕВ Анатолий Тимофеевич (1931–1986) Дорога в лесу. 1963. Оргалит, масло, процарапывание. 88 × 60

Разбирающиеся люди предполагают, что Зверев написал здесь свои любимые Сокольники. Этот лесной парк был его колыбелью и вотчиной. Там Зверев ходил в художественную студию. Там он расписывал павильоны. Там его заметила сестра актера и балетмейстера Александра Румнева, который на несколько лет стал наставником и покровителем Зверева. По сути, в Сокольниках начался его путь к славе. Уже в зрелые годы Сокольники оставались для Зверева любимым местом отдыха — с шашлыками, с пивом, да с обсуждением матчей «Спартака». В Сокольниках он черпал вдохновение и находил покой.

БЕЛЕНОК Пётр Иванович (1938–1991) Случайное затмение. 1990. Оргалит, см. т., коллаж. 116 × 85

Классический «панический» Беленок. С безупречным провенансом (из собрания наследников). В отличной по меркам этого автора сохранности. Перед нами Беленок предпоследнего года жизни — 1990-го. В это время его тревожные чувства и сложные эмоции сильно обострились — и эти переживания художник вдохновенно перенес на свои масштабные оргалиты.

ВУЛОХ Игорь Александрович (1938–2012) Ковыль 2. 1997. Бумага, акрил. 75,5 х 61

Парная работа мастера медитативной условности к той, что была на прошлом аукционе. Был «Ковыль 1», а теперь «Ковыль 2». Обе работы имеют безупречный провенанс. Они опубликованы в каталогах коллекции Егора Альтмана и коллекции Иосифа Бадалова.

Работа очень эффектная. Когда мы сняли стекло — ахнули. Собственно, это первое, что мы посоветуем новому владельцу — избавиться от стекла, такому акрилу оно не нужно.

СИТНИКОВ Василий Яковлевич (1915 –1987) Торс. Из цикла «Уроки». 1970. Бумага, смонтированная на картон, масло. 69,5 × 55

Классическая фигура Ситникова родилась в ходе двух уроков для учеников его «неформальной академии». Ситников скрупулезно записал сверху их имена в своей фирменной «коверкающей» манере. Но такие работы, где основная часть была сделана его рукой, художник считал своими и забирал себе. Позже он подарил эту «фигуру» именитому итальянскому искусствоведу, художнику и ценителю второго русского авангарда Франко Миле, о чем свидетельствует дарственная внизу листа. Подлинность работы подтверждена заключением Валерия Силаева.

СОКОВ Леонид Петрович (1941–2018) Сталин и Монро. 1989. Бумага, акрил, карандаш, пастель, гуашь, см. т. 27,5 × 21

Самый узнаваемый соковский сюжет мы хорошо знаем по тиражной графике в разных хулиганских исполнениях. А здесь — оригинальный рисунок, акрил, карандаш, рельефные наложения краски. Очень эффектно! Красавица и чудовище. Зловещий генералиссимус и американский секс-символ. Сюжет встречи Мэрилин со Сталиным не так уж парадоксален. Они жили в одну эпоху. Мэрилин начала свою карьеру в годы позднего Сталина. В 1953 году ей было 27 лет. Так что чисто гипотетически такая встреча могла бы произойти. И не исключено, что Сталин успел заметить ее в первых эпизодических ролях.

КОСОЛАПОВ Александр Семёнович (1943) Malevich — Marlboro. 2005. Бумага, пастель, карандаш, печать, см. т. 27 × 24 (изображение), 41 × 33 (лист)

В этой известной композиции можно выделить несколько смыслов. Первое, что считывается — это игра двух брендов. Малевича как культурного бренда России и Мальборо как одной из главных потребительских марок. Заметим, что в том, что слово Malevich будет понятно людям через 30 лет — сомнений нет. А вот про Marlboro такого сказать нельзя. Вечное берет верх над временным.

Но есть тут и второй пласт. «Рефотографии» рекламы Marlboro — это иконы жанра апроприации, то есть эстетики «присвоения чужого». В 2005 году очень похожая реклама, только сфотографированная художником Ричардом Принсом, стала самой дорогой фотографией в мире. Christie’s продал ее за 1,2 млн долларов. А через два года Sotheby’s продал фотографию из той же серии за 3 млн долларов. Александр Косолапов — тоже пионер жанра. Ему тоже пришлось годами судиться с корпорациями, чтобы иметь возможность использовать рекламные образы в искусстве. И в итоге он отстоял свое право на художественное высказывание даже в споре с адвокатами Coca-Cola.

КУПЕР Юрий Леонидович (1940) Шпатель. 1993. Ассамбляж, масло, см. т. 29 × 24

«Шпатель» Купера — тонкая эстетская вещь. Украшение. И не без философских смыслов. Как минимум это разговор о том, «чем пахнут ремёсла», где «пахнет маляр скипидаром и краской» и «только безделье не пахнет никак».

Купер уехал из СССР одним из первых, в 1972 году. Работал во Франции и Америке. Там он радикально сменил манеру и стал выразителем «благородной красоты старых вещей». «Шпатель» — работа французского периода.

В последние годы Купер почти все время проводит в России. Здесь он нарасхват. Им, в частности, разработаны фасад и интерьер Воронежского театра, проект нового Сретенского монастыря, проект синагоги в Перми и дизайн занавеса для Мариинки Гергиева. В Третьяковской галерее на Крымском валу только что закрылась его выставка «Сфумато».

НЕМУХИН Владимир Николаевич (1925–2016) Посвящается Владимиру Вейсбергу. 1988. Дерево крашеное. Площадь основания: 32 × 32. Высота 33 см

Как и все посвящения Немухина, эта работа довольно личная. Немухин c Вейсбергом вместе учились в изостудии ВЦСПС под управлением Константина Юона. Только Вейсберг на курс старше. Уже во взрослой жизни они продолжали общение. Ходили друг к другу смотреть работы. С пятидесятых годов сложилась практика дней показов у художников, когда авторы готовили новые работы и приглашали в свои мастерские публику. У Вейсберга это были пятницы, у Кропивницкого — среды, у Рабина — субботы и воскресенья. Впрочем, людей со стороны на таких просмотрах было мало. Преимущественно сами художники ходили к художникам, обсуждали картины. Немухин рассказывал, что в условиях выставочного голода художники фактически работали друг для друга.

СОВЕТСКАЯ КЛАССИКА

САРЬЯН Мартирос Сергеевич (1880–1972) На Севане. В доме отдыха. 1934. Бумага, акварель. 30,5 × 40

1934 год — пожалуй, спокойное время в жизни Сарьяна. До 1937 года еще далеко. Пройдет три года, и жизнь выдающегося художника из «Мира искусства» и «Голубой розы» повиснет на волоске. Бдительные органы выяснят, что товарищ Сарьян проявил преступную недальновидность и рисовал портреты каких-то недостойных товарищей. Некоторые картины Сарьяна выбросят из музеев. Но каким-то чудом горе репрессий обойдет его стороной. Сарьян закончит жизнь академиком, лауреатом Сталинской и Ленинских премий. Подлинность рисунка «На Севане» подтверждает письменный провенанс от наследников, заверенный Рузан Сарьян — директором дома-музея Сарьяна.

РУССКОЕ ИСКУССТВО НАЧАЛА XX ВЕКА

СОКОЛОВ Пётр Ефимович (1886–1967) Автопортрет. 1938. Бумага, сангина. 54 × 36,5

Эта работа имеет особое мемориальное значение. Пётр Ефимович Соколов — бывший участник «русского авангарда, остановленного на бегу», бывший супрематист и учитель Владимира Немухина. Они встретились в 1943 году. Соколов работал в артели декалькомании, которая занималась изготовлением переводных картинок для промышленности. А подросток Немухин работал на военном заводе, а урывками между сменами учился живописи. Вот как Немухин рассказывал о Соколове: «Пётр Ефимович сам-то давно отошел от формализма и занимался по возможности фигуративной живописью. …Как художник Соколов остался непризнанным при жизни, государству такие старики были не нужны. В итоге его работы в свое время дешево скупил "среднеазиатский Третьяков" Игорь Витальевич Савицкий для Каракалпакского государственного музея искусств (Нукус, Узбекистан) — там удалось составить вообще очень неплохое собрание русского авангарда, в том числе и «остановленного на бегу».