«Кресло-качалка» — масло Ситникова периода эмиграции. Сюжет необычный, редкий, не «типовой» для Ситникова. На аукционном рынке чаще всего можно встретить его «уроки» — дописанные и переписанные работы учеников, своего рода результаты мастер-классов. Женские фигуры, реже храмы. Все это вещи узнаваемые, выполненные сапожной щеткой. А здесь не так. Эксперт Валерий Силаев отмечает сложную постановку света, насыщенную цветовую гамму, точный ситниковский мазок и спецэффект «дымки».

1977 год — последний год Рабина в СССР. Впереди — эмиграция и лишение советского гражданства. Ничего этого он еще не знает, но чувствует, что вскоре жизнь серьезно изменится. Что впереди? Франция или тюрьма — никто по-настоящему не знает. Эта картина — предчувствие.

Анатолий Слепышев принадлежал к орбите неофициального искусства, хотя и не к радикальному крылу нонконформистов. Он довольно рано стал членом Союза художников, выставлялся не только на квартирных выставках, но и в официальных залах. Да, он не был изгоем, но и ему часто доставалось из-за свободной выразительной манеры вне канона соцреализма.

Тут важен контекст. Вспомним, что такое 1979-й год? На «загнивающем Западе» — компьютерная революция. Идет какое-то невероятное бурление энергий, пассионарный взрыв. В США — бум потребления. Одновременно в СССР — разгар эпохи застоя. Пропаганда на фоне растущего дефицита. Но вместе с тем 1979 год — это время бурного научно-технического прогресса и парадоксальный расцвет культуры! Такое вот странное время разочарований, удач и надежд. И все эти страхи, сомнения и оптимизм стали частью масштабной работы Петра Беленка — создателя уникальной концепции «панического реализма».

Живя в Советском Союзе, Эрнст Неизвестный не считал себя диссидентом. Травлю и оскорбления от представителей политического руководства он считал «перегибами на местах» и проявлениями номенклатурного «бескультурья». Но лиха от тоталитарной системы Эрнст Неизвестный хлебнул сполна. И цену свободы во всех смыслах познал хорошо. И за ней-то по большому счету он и уехал.

Давид Бурлюк известен как отец русского футуризма. В молодости он со своим другом Владимиром Маяковским раздал немало пощечин общественному вкусу. Футуристы раскрашивали лица, носили яркую одежду, украшали петлицы пиджаков ложками — в общем, наводили ужас на обывателей. Потом революция — эмиграция — спокойная, плодотворная работа в Америке. Неслучайно большинство работ, которые мы видим сегодня на рынке, — это вещи американского периода.