Начало 1960‑х — переломный период в творчестве Соостера. К этому времени он собрал свой алфавит из собственных первосимволов — яйцо, можжевельники, рыбы, метафизические элементы. «Ландшафт с красным яйцом» сочетает фантастические конструкции с фигуративом. Первосимволы Соостера расположены на фоне вполне себе земного пейзажа с его любимым книжным облаком.

Геометрический Штейнберг ценного московского доэмиграционного периода. 1970‑е годы. И метровый музейный размер. А уж сюжет — находка для коллекционеров. Это не привычная композиционная «геометрия», а супрематический концентрат. В центре — планетарная модель, а в левом углу — «картинка в картинке». Экспериментальная вещь! Редкость!

Свое кредо Вейсберг формулировал просто: «Я изучаю палитру». А на вопрос о своем месте в современном искусстве отвечал, что «общего у меня с современниками — только стена». Главным для него был собственный мир. Его религией была колористика. А храмом — выкрашенная во все белое комната в коммунальной квартире на Арбате, превращенная в мастерскую. Куда были допущены лишь самые близкие единомышленники.

Деревня Киевской губернии — Одесса — Вена — Париж. Нормальный маршрут для талантливого и в меру амбициозного провинциального художника. Ну а куда еще ехать, как не в культурную столицу Европы? Туда, где Монмартр, Салоны независимых, любимые импрессионисты и прогрессивная публика, повидавшая многое, а потому не склонная к мракобесию. Забегая вперед, скажу, что случится чудо. Через несколько лет вчерашний сапожник и сам станет видным участником этих салонов. А его персональную выставку в Париже оплатит сам знаменитый барон Ротшильд.

Перед нами не картина, а целый объект мастера меланхолического реализма Юрия Купера. Работа являет собой виртуозное воплощение приема сфумато, разработанного, как считается, еще Леонардо да Винчи. Сфумато — итальянское слово, обозначающее размытость, туманность. Идея приема — размыть очертания натуры, чтобы передать окружающий ее воздух.