Аукцион ArtSale.info »

Перед нами романтический период в творчестве Харитонова — особо ценный! Пройдет несколько лет, и его пейзажи заселят ангелы, богомольцы, странники. А пока мир Харитонова — это галантные дамы, пажи, средневековые замки, сказочные сцены.

Во‑первых, шестидесятые годы. Во‑вторых, холст, а не картон. В‑третьих, есть история музейных выставок и публикации в каталогах. Впрочем, так начинать не совсем правильно. В первую очередь, перед нами все‑таки исключительной красоты вещь, да еще и в довольно редкой для Вулоха синей гамме. Идеальный коллекционный вариант.

«Русский Моранди» Вейсберг о своем месте в искусстве отвечал так: «Общего у меня с современниками — только стена». Он был членом МОСХа, дружил и выставлялся с шестидесятниками, но при этом оставался внутренним затворником. Да и не только внутренним. Его святая святых была комната в коммуналке на Арбате со стенами, выкрашенными в белый цвет. Там он изобретал свое «белое на белом», работал до душевного и физического изнеможения.

Перед нами работа с богатой выставочной историей, опубликованная в монографии Маневич и с резонансной музейной выставкой в анамнезе. «Композиция с птицей» — классический сюжет Штейнберга, изящный симбиоз фигуративного элемента, положенного на супрематическую основу. Много лет эта картина была в известном собрании Иосифа Бадалова и в 2009 году выставлялась в Московском музее современного искусства на выставке «Традиция нонконформизма».

Сложная, кропотливая работа Харитонова словно соткана из тысяч «вулканических» островков краски. Автор — художник Лианозовской группы, в некотором смысле единомышленник Немухина и Вечтомова. Сегодня он — один из самых дорогих и востребованных художников первого ряда. В семидесятые годы Харитонов глубоко погрузился в религиозную метафоричность. Героями его произведений все чаще становились богомольцы, странники, ангелы и святые. Неслучайно коллеги по цеху стали называть Харитонова «проповедником добра».

Первый год на территории «свободного мира». Первый год его Парижа. В Париже в творчестве Рабина многое изменилось. Палитра стала другой, поменялась подпись да много чего. Но настроение еще долго оставалось лианозовским. Да и сюжеты он еще долго использовал те, что придумал на родине.

Шаблавин — классик московского романтического концептуализма, разработчик идей дискретной картины и структурной живописи. Он пришел в искусство из науки. Шаблавин закончил факультет кибернетики и начал самостоятельный поиск в искусстве в изоляции, вдохновляясь идеями Родченко и Лисицкого. Судьбоносным для него стало знакомство в 1967 году с Олегом Васильевым. Вскоре Шаблавин стал частью Сретенской группы концептуалистов, куда входили Кабаков, Булатов, Янкилевский, Пивоваров и другие.

Тонкий, прозрачный, лессированный, с эффектом сфумато «американский» Василий Ситников. На торгах мы чаще видим картины доэмиграционного периода. Но на этом примере легко заметить, что в США манеру Ситников радикально не менял. Появились новые материалы, краски, холсты, но самобытные новаторские приемы сохранились. Да и темы остались прежними.

Одна из редких композиций Немухина без карт. В близком кругу художник мог бросить фразу, что когда его будут хоронить, то за ним будет идти стадо слонов. Впрочем, говорил Немухин это не без удовольствия. Тема была просто нарасхват. Один слон, второй, ну третий… Но коллекционеры не переставали просить: «Владимир Николаевич, сделайте нам тоже слона!» Немухин ворчал, но делал. Тем не менее слоны всегда были в дефиците.

1962 год в творчестве Краснопевцева — это уже не переходный период, а начало особо ценного, когда он прочно взял курс в сторону колористического лаконизма — практически на гризайль. Эффектная подписная работа размером почти полметра по большей стороне происходит из собрания художника и барда Евгения Бачурина, с которым был дружен Краснопевцев. Последние тридцать лет Краснопевцев входит в топ, а может, и возглавляет список самых востребованных и дорогих художников неофициального искусства.