Появление работы такого класса на торгах — это локальная сенсация для аукционного рынка шестидесятников. Большая редкость! Соостер — масло — особо ценная тема — особо ценный период, 1963 год.

Крупная, почти метровая живопись Яковлева — редкость сама по себе. А тут еще и такой уровень! Яковлев нашел вдохновение в интерьере какой-то простой комнаты. На столе — яблоко и букет цветов, в окне — березка. Царство трогательной простоты и гармонии. Все как на подбор. Эксперт Валерий Силаев был восхищен уровнем и прямо назвал это произведение шедевром.

Метровый холст Зеленина 1982 года подписан и опубликован в наиболее полном каталоге Поля Нужейма. Работа, наполненная смыслами и решенная в фирменной стилистике Зеленина. Такую, в принципе, можно было и не подписывать — слишком узнаваемая. Словом, перед нами музейный формат и законченный инвестиционный комплект.

Магистральными сюжетами в творчестве Владимира Вейсберга были натюрморты с геометрическими фигурами, очаровательные женские портреты, а вот цветы — редкость. И сегодня перед нами одна из самых тонких и эффектных работ выдающегося колориста.

«За двадцатилетие безвыставочной работы!» — такой тост прозвучал в честь Евгения Михнова-Войтенко в ноябре 1976 года после выставки нонконформистов в ДК им. Оржоникидзе. Коллеги понимали, что по гамбургскому счету они пьют за здоровье одного из главных новаторов абстрактного искусства. Но формально — да, это действительно была первая выставка Михнова.

Полуметровое масло самого известного «русского импрессиониста» Константина Алексеевича Коровина. Виды с вечерним Парижем считаются самыми вдохновенными и самыми узнаваемыми его произведениями. Работы Коровина на эту тему есть в Третьяковской галерее и в Русском музее. Ученик Перова и Саврасова, он впервые попал в Париж в 1887 году, где влюбился в импрессионизм и остался верным приверженцем этого направления на всю жизнь.

Андрей Гросицкий был художником орбиты неофициального искусства. Его называли «поэтом вещей». Для Гросицкого была важна не только эстетика, но и дух предмета. Областью его исследований всю жизнь оставалась метафизика предметного мира. Лопаты, мясорубки, ржавые щеколды он превращал в полуабстрактные портреты вещей потрясающей красоты и глубины. Гросицкому посчастливилось дожить до признания. В наши дни его безусловно можно назвать любимцем коллекционеров.

Сегодня забавно вспоминать, что слово «импрессионизм» изначально родилось как элемент сарказма, уничижительной критики, вербального пренебрежения. Журнальный критик Леруа в своем фельетоне обозвал художников Салона отверженных «впечатленцами», намекая на их поверхностность, непроработанность деталей, небрежность и безыдейность. Но прошли годы и импрессионизм стал культурным брендом Франции, признанным ценнейшим направлением в искусстве. «Небрежные» Моне, Ренуар и Мане вошли в топ самых дорогих художников мира. Ну а критика Луи Леруа помнят за то, что он подарил миру слово «импрессионизм».

Деревня Киевской губернии — Одесса — Вена — Париж. Нормальный маршрут для талантливого и в меру амбициозного провинциального художника. Ну а куда еще ехать, как не в культурную столицу Европы? Туда, где Монмартр, Салоны независимых, любимые импрессионисты и прогрессивная публика, повидавшая многое, а потому не склонная к мракобесию. Забегая вперед, скажу, что случится чудо. Через несколько лет вчерашний сапожник и сам станет видным участником этих салонов. А его персональную выставку в Париже оплатит сам знаменитый барон Ротшильд.