С Юрия Злотникова начинается справочник «Другое искусство». Еще в 1956 году он разработал новаторский вид психофизологической абстракции, который вошел в учебники как «сигнальные системы». Злотников, увлеченный физикой и кибернетикой, мечтал создать своего рода алфавит для описания биоимпульсов человека. И эти «буквы» он выкладывал в свои истории в последующие шестьдесят лет жизни.

Биоморфные сюрреалистические пейзажи Вечтомова обычно ассоциируются с красно-оранжевой гаммой — раскаленной, шипящей, радиоактивной. А вот синюю и золотую палитры художник использовал гораздо реже. И поэтому такие работы привлекают повышенное внимание коллекционеров. В частности, именно пейзаж в синей гамме установил локальный аукционный рекорд для творчества Вечтомова в начале 2020‑х.

Скрипка — исповедальная тема в творчестве Рабина. Память о детстве, лишениях, потере иллюзий и растраченных страстях. Скрипку, насколько можно судить по биографическим книгам, он не любил. Этот инструмент нравился матери, а Оскару не хватало терпения. Со скрипкой связан мистический случай, описанный в книге Аркадия Неделя «Оскар Рабин. Нарисованная жизнь».

1959–1960 годы считаются рубежными у Краснопевцева. Это финал и пик периода полихромной лаконичности. Впереди открывается третий период — лаконичности монохромной. Краснопевцев на высокой ноте заканчивает этап наслаждения формой и поисков гармонии колористических отношений. Через несколько лет в его картинах не останется ни синего, ни зеленого, ни красного. Его техника уйдет в сторону гризайля. А пока и мы насладимся старой палитрой и формой.

Крупное масло Вулоха музейного уровня. Причем слово «музейного» — это не метафора и не фигура речи. Картина «Весна» уже участвовала в ретроспективной выставке Игоря Вулоха в Московском музее современного искусства в 2013 году и опубликована в каталоге. В каталоге она датирована 2008 годом. Но в основе ее лежит один из пейзажей 1972 года, который был, по всей видимости, показан на выставке МОСХА в 1979 году.

Чудесная по настроению, нежная по палитре, тонкая по исполнению графика Владимира Яковлева. В начале 1980‑х, когда была выполнена эта работа, Яковлев был уже легендой неофициального искусства. Его рисунки были в коллекциях дипломатов, ученых, врачей. Удивительно, как в этом немощном теле таилась столь колоссальная творческая энергетика.

Женщина, принимающая ванну, — излюбленный сюжет Пьера Боннара, Эдгара Дега. А если сделать поправку на прогресс в сантехнике, так и вовсе вечная тема — от «Сусанны и старцев» Рембрандта с Тинторетто до гаремов и купален Жана-Леона Жерома. Но здесь — другое. Персонаж, заглядывающий в ванну — это Длинношеее существо. Так называется любопытное создание из диковинного мира Виктора Пивоварова.

Дивизионизм у Яковлева — большая редкость. А уж вещи, написанные маслом — так вдвойне. По одной из гипотез, эта техника — сублимация воспоминаний о многочисленных уколах в психиатрических больницах, где лежал художник. Так или иначе, сознание художника породило удивительно мощный цикл, который долгие годы является предметом вожделения коллекционеров.

Крупная, почти метровая живопись Яковлева — редкость сама по себе. А тут еще и такой уровень! Яковлев нашел вдохновение в интерьере какой-то простой комнаты. На столе — яблоко и букет цветов, в окне — березка. Царство трогательной простоты и гармонии. Все как на подбор. Эксперт Валерий Силаев был восхищен уровнем и прямо назвал это произведение шедевром.

Метровый холст Зеленина 1982 года подписан и опубликован в наиболее полном каталоге Поля Нужейма. Работа, наполненная смыслами и решенная в фирменной стилистике Зеленина. Такую, в принципе, можно было и не подписывать — слишком узнаваемая. Словом, перед нами музейный формат и законченный инвестиционный комплект.