Вулох высокого разбора. Штучный. Исключительного качества. 1972 год! Автор сохранил интригу, назвав картину максимально абстрактно — «Детали». Но знатокам известно, что чисто «абстрактных» работ у Вулоха почти не бывает. В полосах линий, в процарапанных «штриховках», как правило, зашифрованы пейзажи или времена года. Вот и здесь зритель может разглядеть скорее галечный пляж или цветочное поле, а то и вовсе инопланетный вид.
Среди поразительных эффектов «Завернутой чаши» Краснопевцева — изменение яркости и тональности в зависимости от того, с какого угла на нее смотреть. Если смотреть прямо, то композиция выглядит чуть темнее, но стоит сместиться на полшага — и цвета становятся ярче. Возможно, всему есть научное объяснение: краска причудливо ложится в текстурной структуре оргалита, и свет отражается иначе. Но эффект — поистине мистический.
«Кошка с птицей» — один из самых пронзительных сюжетов Владимира Яковлева. В кошке, поймавшей птицу, зрители справедливо видели метафору беззащитности живого существа в суровом мире, жестокости противостояния хищника и жертвы. Тема сама по себе философская и сложная. А уж в исполнении душевнобольного художника она приобретала особую глубину и драматизм.
Геометрический Штейнберг ценного московского доэмиграционного периода. 1970‑е годы. И метровый музейный размер. А уж сюжет — находка для коллекционеров. Это не привычная композиционная «геометрия», а супрематический концентрат. В центре — планетарная модель, а в левом углу — «картинка в картинке». Экспериментальная вещь! Редкость!
Фарфоровые черные скульптуры и их белые аналоги — первый и единственный опыт Олега Целкова по переносу его персонажей в малую скульптурную пластику. Другими словами: у него были тарелки, ваза, блюда и даже фарфоровое яйцо, но там использовался прием переноса плоских изображений. А вот объемная пластика у Целкова была только в фарфоре и бронзе.
1971 год — московско-тарусский период Штейнберга. Легкая, воздушная, светлая вещь. В этой работе доминирует фигуративная основа. Хотя если присмотреться, то фон, на котором летит птица, рассечен геометрическим элементом, свойственным супрематической линии художника.
Этот метровый холст — совместная работа периода дружбы двух ярких фигур питерского андеграунда — Михаила Кулакова и Виталия Кубасова. В 1960‑х они учились в ленинградском театральном институте у художника Николая Акимова. Как и Евгений Михнов-Войтенко, Олег Целков и другие. Художники зарабатывали книжной графикой, а для души много экспериментировали, искали новые техники абстрактного экспрессионизма, вели самостоятельные философские искания.
Анатолий Слепышев принадлежал к орбите неофициального искусства, хотя и не к радикальному крылу нонконформистов. Он довольно рано стал членом Союза художников, выставлялся не только на квартирных выставках, но и в официальных залах. Да, он не был изгоем, но и ему часто доставалось из-за свободной выразительной манеры вне канона соцреализма.
Перед нами важная концептуальная работа одного из главных представителей соц-арта Ростислава Лебедева. Импрессионистическую «Золотую осень» передвижника Левитана рассекает «Красная конница» супрематиста Малевича. Почему — вопрос трактовок. С одной стороны, авангард безжалостно сбрасывает русскую классику с корабля современности. А с другой стороны, зритель может увидеть здесь не конфликт, а симбиоз старого и нового искусства.
Эта сюрреалистическая картина опубликована в важной монографии, посвященной Эдуарду Зеленину, изданной французской галереей Поля Нужейма. Во Францию Зеленин уехал в 1976 году. Позади были выставки в кафе «Синяя птица», Бульдозерная выставка, выставка в Измайлово с хамской рецензией в «Вечерней Москве». После эмиграции Зеленин работал с французскими галереями. Его картины возил по миру Александр Глезер в составе «Музея русского современного искусства в изгнании».