Перед нами портрет американского писателя Эдгара Алана По с героями его произведений. Автор этой картины — великий и ужасный Василий Шульженко. Смелый, провокационный художник, автор знаменитого холста «Сортир». Героями его произведений, как и у Эдгара По, зачастую становятся маргиналы, пьяницы и фантасмагорические персонажи. Резкий на суждения Василий Шульженко, так же, как и Эдгар По, нередко подвергается нападкам критиков. Обычно ему ставят в вину нелюбовь к русскому народу. Ну что ж… в этот раз не придерешься. Русского ничего нет. Кроме «достоевщины». Шикарная, атмосферная работа и сюжет, понятный во всем мире, на всех континентах.

Можжевельник — одна из двух главных и самых ценных тем в творчестве шестидесятника Юло Соостера. Художник рассказывал, что однажды ему приснилась миссия — успеть нарисовать 40 тысяч можжевельников. Мистическая задача. Вообще, можжевельники росли в Эстонии, на его родине, на острове Хийумаа. Но со временем воспоминание трансформировалось в абстрактный образ — экзистенциальный первосимвол, отражение бессознательного. Поэтому можжевельники Соостера почти никогда не образуют земной пейзаж. Обычно это абстрактный инопланетный вид.

Василий Шульженко. Страшная по силе картина. Смесь передвижничества с неразбавленным экзистенциальным ужасом уровня Эдварда Мунка и Альфреда Кубина. Тут, безусловно, будет, о чем подумать и о чем поговорить. Картина не только с мощным подтекстом, но и виртуозного технического исполнения. Настоящий олд-скул. Сегодня мало кто так пишет.

Шестидесятник из обоймы первых имен неофициального послевоенного искусства. Мастер структурного символизма. Плавинский вдохновлялся достижениями древних культур, их символами и знаками. Он много путешествовал по СССР с конца 1950-х годов, исходил пешком полстраны, изучал памятники истории и артефакты прошлого. И, надо признать, наша большая страна дала ему предостаточно материала для сложных переживаний. Русский Север уже тогда был краем разоренных церквей, обветшалых изб и разрухи. Но то, что вселяло ужас в неподготовленного путешественника, становилось подчас источником сильных эмоций для космиста и прирожденного художника-исследователя.

1996 год — золотой период знаменитого дуэта Виноградов-Дубосарский, когда они раскололи сообщество ценителей. Одни считали их нарочито китчевыми художниками, чуть ли не приспособленцами в угоду вкусам коммерсантов. А уж арт-хулиганами считали точно. Люди в теме как раз наоборот отмечали продуманную концептуальную ироничность Виноградова с Дубосарским и предрекали дуэту роль выразителей духа всех 1990-х. Теперь на расстоянии понятно, что именно они оказались правы.

Работы шестидесятника Бориса Свешникова регулярно участвуют в наших торгах, но все равно напомним биографию. В 19 лет он попал в лагерь по оговору, за антисоветскую деятельность. Умирающего от истощения «доходягу» спас фельдшер Аркадий Акимович Штейнберг — художник «Серебряного века» и отец Эдуарда Штейнберга. Возможно, именно тот лагерный ужас породил ту самую уникальную образность в творчестве Свешникова — с чудовищами, могилами, инфернальными фигурами. То, что называется «кафкианская романтика».

Что мы помним о Краснопевцеве? Это особый художник — художник вне эпохи. По его тихим философским натюрмортам ни один историк не определит, что за окном — СССР, времена «развитого социализма», кругом пропагандистские лозунги да лицемерные фильмы, зовущие на борьбу. И еще никогда не подумаешь, что автор этих вдохновенных картин работает в советском «Рекламфильме», а сам мечтает о Франции, дружит со Святославом Рихтером и Георгием Костаки и создает работы, за которыми через 50 лет будут охотиться коллекционеры.

Один из любимых сюжетов фрейдиста, идеолога психофизиологии в живописи — обнаженная в пространстве. И, конечно, фирменный прием «русского Моранди» — погружение персонажа или объекта в атмосферу, очищенную от всего лишнего. В этой акварели есть все. И тайна белизны. И «невидимые» цвета. И холодное молчание. И даже лицо модели в его системе не должно отвлекать от погружения в эту бесконечность. Вейсберг — феноменально тонкий колорист, работающий кропотливо и точно.

Что объединяет «панический реализм» Беленка и «предрассветное» Гинтовта? Конечно, та самая тяжелая гнетущая атмосфера, природу которой страшно было сформулировать. Предчувствие вселенской катастрофы. И очень ценное точное попадание в свое время. И это предчувствие апокалипсиса, атмосфера надвигающейся катастрофы — неслучайно в наши дни становится одной из стержневых тем в искусстве.

У нас недавно была рубрика «Художники и музыка» (с Ситниковым и Шостаковичем, а также с Янкилевским и Рабиновичем-Бараковским). А сегодня впору ввести рубрику «Скульпторы и поэты». Случай уникальный. На торгах ArtSale.info представлены две скульптуры, посвященные главным поэтам Серебряного века — Анне Ахматовой и Сергею Есенину. И не просто скульптуры, а 30-сантиметровые авторские отливки к полноразмерным памятникам, уже установленным в Москве.

Но не будем тянуть. Приступим.