Один из любимых сюжетов фрейдиста, идеолога психофизиологии в живописи — обнаженная в пространстве. И, конечно, фирменный прием «русского Моранди» — погружение персонажа или объекта в атмосферу, очищенную от всего лишнего. В этой акварели есть все. И тайна белизны. И «невидимые» цвета. И холодное молчание. И даже лицо модели в его системе не должно отвлекать от погружения в эту бесконечность. Вейсберг — феноменально тонкий колорист, работающий кропотливо и точно.

Что объединяет «панический реализм» Беленка и «предрассветное» Гинтовта? Конечно, та самая тяжелая гнетущая атмосфера, природу которой страшно было сформулировать. Предчувствие вселенской катастрофы. И очень ценное точное попадание в свое время. И это предчувствие апокалипсиса, атмосфера надвигающейся катастрофы — неслучайно в наши дни становится одной из стержневых тем в искусстве.

У нас недавно была рубрика «Художники и музыка» (с Ситниковым и Шостаковичем, а также с Янкилевским и Рабиновичем-Бараковским). А сегодня впору ввести рубрику «Скульпторы и поэты». Случай уникальный. На торгах ArtSale.info представлены две скульптуры, посвященные главным поэтам Серебряного века — Анне Ахматовой и Сергею Есенину. И не просто скульптуры, а 30-сантиметровые авторские отливки к полноразмерным памятникам, уже установленным в Москве.

Но не будем тянуть. Приступим.

В 2005 году эту картину продали на русских торгах Christie’s под названием «Портрет темноглазой женщины». Без уточнений. Лишь позже знатоки идентифицировали модель как Ашхен Меликову. Она была подругой блистательной Саломеи Андрониковой, которую называли последней музой Серебряного века. Меликова вращалась в кругу художников и поэтов, куда входили Шухаев, Григорьев, Сорин, Судейкин, Серебрякова, Цветаева. Меликова известна, в частности, по портрету другого русского парижанина Александра Яковлева, на котором изображена она и Саломея в 1922 году.

Михнов-Войтенко — ленинградский шестидесятник, выдающийся абстрактный экспрессионист. Работал токарем, учился в педагогическом институте иностранных языков, потом в театральном институте на постановочном факультете. Трудился на художественном комбинате, делал заказные декоративные панно и вывески. В историю искусства он вошел работами, сделанными в стол. Историки искусства считают, что в отдельных творческих открытиях Михнов-Войтенко был первым в мире, впереди американцев и европейцев. Неслучайно коллекционеры охотятся за его фирменными «тюбиками» и за картинами «спонтанного метода». И один из шедевров — перед нами.

Василий Яковлевич Ситников — легенда неофициального искусства эпохи оттепели. Его прозвище Вася-Фонарщик связано с тем, что он работал на проекторе для показа диапозитивов в Суриковском институте. Виртуозный художник, который был способен нарисовать картину веником или половой щеткой, был на самом деле самоучкой или самородком (кому как угодно). Прекрасно рисовал и держал целую «академию» своих учеников.

Два метра эстетического наслаждения. Казалось бы, все понятно: колонны и колонны. А на самом деле — большая философская тема. Это разговор об утонченности женщины и девичьей стройности. И конечно о красоте античных архитектурных ордеров, один из которых был вдохновлен могилой безымянной беднячки.

Сегодня забавно вспоминать, что слово «импрессионизм» изначально родилось как элемент сарказма, уничижительной критики, вербального пренебрежения. Журнальный критик Леруа в своем фельетоне обозвал художников Салона отверженных «впечатленцами», намекая на их поверхностность, непроработанность деталей, небрежность и безыдейность. Но прошли годы и импрессионизм стал культурным брендом Франции, признанным ценнейшим направлением в искусстве. «Небрежные» Моне, Ренуар и Мане вошли в топ самых дорогих художников мира. Ну а критика Луи Леруа помнят за то, что он подарил миру слово «импрессионизм».

Алексей Ганзен — внук и в какой-то степени ученик Ивана Айвазовского. Ребенком он бывал у него в мастерской в Феодосии. Но профессиональное художественное образование он получил уже во Франции и в Германии. Ганзен стал успешным художником уже при жизни, его картины получали награды на европейских салонах.

За что ценят Пурыгина? За особый взгляд, за фантазийный сказочный мир, населенный глубинными философскими персонажами. Художник очень непростой судьбы. Сильно пил, лежал в психбольницах, участвовал в квартирных выставках. В 1988 году на первом московском Сотбисе Пурыгина заметили зарубежные коллекционеры, и вскоре художник уехал в Америку. Но там не задалось. Вернулся в Россию и в 1995 году умер от сердечного приступа. Самоучка из кружка рисования ДК Наро-Фоминска сегодня входит в обойму самых дорогих художников послевоенного неофициального искусства.