1977 год — последний год Рабина в СССР. Впереди — эмиграция и лишение советского гражданства. Ничего этого он еще не знает, но чувствует, что вскоре жизнь серьезно изменится. Что впереди? Франция или тюрьма — никто по-настоящему не знает. Эта картина — предчувствие.

От этого камерного натюрморта Дмитрия Краснопевцева веет тишиной и вечностью. Строгие прямоугольные формы, четыре цвета, предельный лаконизм. Из вольностей — лишь продавленные «морские» завитушки на фоне, которые, увы, можно увидеть лишь своими глазами в косом свете. Перед нами так называемый переходный период Краснопевцева — рубеж 1960-х, когда начала оформляться его «монохромная метафизика».

Удивительная работа. 1970 год. Философская, многоуровневая, мистическая! Одна из лучших картин Свешникова, что когда-либо предлагались на рынке. Окно здесь служит условным порталом в иное измерение. Зрителю открывается путь из советской бытовой рутины в иной, иллюзорный мир, населенный сущностями альтернативной эволюции.

Любая картина из дивизионистского периода Калинина — это находка для коллекционера. Таких картин в несколько необычной для художника стилистике (с элементами пуантели и дриппинга) известно, может быть, чуть больше десяти. А уж серия «Цирк» — еще меньше. В самом большом каталоге живописи Калинина опубликовано лишь четыре цирковые картины, созданные в период 2007–2013.

Энергичная, масштабная работа основателя «панического реализма» — однозначно музейный уровень. «Управляющие стихиями» относится к умеренно-оптимистичному руслу в творчестве художника. В ней чувствуется скорее дух победы, а не предчувствие катастрофы. Для Беленка это нечастое настроение.

«Карнавалы» — это крупная магистральная тема в творчестве шестидесятника Михаила Шемякина, разработчика идеи метафизического синтетизма. Художник много лет ставит костюмированные представления своего исторического театра. Довольно часто в них встречаются диковинные персонажи венецианских карнавалов, карнавалов Санкт-Петербурга. Но интересно, что изначально источником вдохновения для карнавальных циклов послужили африканские маски, наряды русских скоморохов и стилистика русского лубка XIX века.

Мастер медитативной условности, известный шестидесятник Игорь Вулох — один из редких новаторов послевоенной русской абстракции, разработчик самостоятельного языка, создатель уникальной узнаваемой манеры. Многие его работы, выглядящие беспредметно, на самом деле имеют конкретную фигуративную основу. Зачастую это пейзажи и натюрморты, реализованные в особой «размытой» оптике.

Бронзовая скульптура со стилизованным числом 69 — очень известная композиция Немухина. Большинство ценит ее за тонкую эстетику и концептуальность. В немухинской «69» заключен калейдоскоп считываемых знаковых смыслов — от уробороса и инь-янь до символа глаза и знаков зодиака. Но, оказывается, истоки идеи этой скульптуры стоит искать в немецкой авангардной поэзии, а сама она была частью концептуальной инсталляции.

Владимир Яковлев — один из главных «художников свободы», любимый художник советской творческой и научной интеллигенции. Он — интуитивист, гениальный самоучка. Влюбленный в искусство ретушер, он свои первые уроки получил от Василия Ситникова и друзей из художественного подполья. Впрочем, позже все вспоминали, что Яковлева учить было не нужно, разве что подсказать отдельные технические приемы.

Василий Яковлевич Ситников был виртуозным живописцем. Он любил демонстративные ухарские приемы. На глазах у удивленной публики он мог написать композицию половой щеткой и любыми подручными средствами. Впрочем, самые лучшие его картины сделаны кропотливо и тонко. Как и сегодняшняя «Московская идиллия».