Владимир Яковлев — один из главных «художников свободы», любимый художник советской творческой и научной интеллигенции. Он — интуитивист, гениальный самоучка. Влюбленный в искусство ретушер, он свои первые уроки получил от Василия Ситникова и друзей из художественного подполья. Впрочем, позже все вспоминали, что Яковлева учить было не нужно, разве что подсказать отдельные технические приемы.

Василий Яковлевич Ситников был виртуозным живописцем. Он любил демонстративные ухарские приемы. На глазах у удивленной публики он мог написать композицию половой щеткой и любыми подручными средствами. Впрочем, самые лучшие его картины сделаны кропотливо и тонко. Как и сегодняшняя «Московская идиллия».

«Портрет миссис Аглаи Лампроу» — квинтэссенция жанра «зверевского портрета». В нем заложены все основные приемы, которые заимствовали многие современники Анатолия Тимофеевича. Крупные глаза, пышные прически, яркие губы. Людям это настолько пришлось по душе, что в среде неофициальных художников сформировался своего рода поджанр «зверевского портрета».

Эту гуашь стала топ лотом, можно сказать, по результатам зрительского голосования. Пока она висела в ожидании аукциона, вещь произвела фурор. Знатоки творчества Яковлева в один голос отметили тонкость, романтизм, особое настроение этого «Зимнего пейзажа». Важно, что это очень редкая тема в творчестве художника. И для коллекционера — безусловная находка.

Перед нами — огромная редкость. 1990 год. Один из первых суперслонов Немухина. Да к тому же еще и розовый! «Суперслон» — один из самых известных и самых востребованных сюжетов у Немухина. Художник сделал их больше десятка, в разных исполнениях. И если другие суперслоны хоть нечасто, но бывали на наших торгах, то появление розового суперслона, точнее, суперслона на розовом фоне, да еще и 1990 года — это событие из разряда почти невероятных.

«Найдите мне Рабина классического с водкой-селедкой», — именно такой запрос нам не раз приходилось слышать от коллекционеров «лианозовской школы». Казалось бы, чего сложного? Ведь это самая известная система образов в творчестве Рабина. Натюрморт с водкой и селедкой — вообще первое, что возникает в голове при упоминании имени художника. Их должно быть — как карт у Немухина. Но стоит подойти к вопросу практически — и упс — как бы не так.

1964 год — начало особо ценного «монохромного периода», когда ради тишины и покоя Краснопевцев заглушил цвета прежде яркой палитры. Этот прием дал поразительный эффект. Отказ от теней и броских цветов, предельный лаконизм и живописный аскетизм позволили художнику выделить главное в своих натюрмортах — гармонию, равновесие, красоту покоя.

Метровый, мощный, музейный! Мамонт в мире «Суперслонов»! Стоящий в воде великан, сконструированный из супрематических блоков, — это один из самых узнаваемых сюжетов в творчестве Немухина.

Перед нами одна из самых значительных работ Немухина среди когда-либо продававшихся на мировых аукционах. И уж тем более русских. Безусловный шедевр. Эксперт Валерий Силаев считает ее в числе лучших из тех, что ему приходилось атрибутировать. К слову, в далеком 2006 году похожая работа того же времени, размера и темы была продана на Сотбисе за 240 000 долларов и установила аукционный рекорд для творчества художника, который не побит и поныне.

К сфумато — приему живописного изображения воздуха, изобретенному Леонардо, — Юрий Купер пришел уже в эмиграции, куда он уехал в 1972 году. В СССР он был скорее последователем сюрреализма. Но однажды его друг фотограф Джон Стюарт сказал ему: «Послушай, ты тонкий художник, а занимаешься какой-то ерундой. Чего просто не пишешь реальность? Те предметы, которые тебя окружают». И примерно с этого момента можно отсчитывать эпоху нового Купера.